Читаем Лауреаты Ленинского комсомола полностью

Лауреаты Ленинского комсомола

К «азам» относятся и этюды-наброски ботинок, рук, эскизы композиции. А к стене прислонен большой — в размер будущей композиции — рисунок, графическая основа будущего полотна. Подросток в матросской рубахе, с флажком. Его глаза прикованы к одной, невидимой зрителю, точке: там — опасность. Но он не покинет своего поста, как бы ни было страшно. Даже если ему будет угрожать смерть.

Юные герои гражданской войны с недетской судьбой и зрелым мужеством. Они навсегда вошли в творчество и в сердце художника, стали его героями, его судьбой. Потому что судьба художника всегда неразрывна с судьбой его героев.

Ярославль — город русской боевой славы. Ярославль — город революционных традиций. Ярославский художник Амир Мазитов не забывает об этом: в своих полотнах он не только воссоздает историю, но и стремится к изучению становления и развития характера советского человека.

Ольга Воронова

ЯРОСЛАВ СМЕЛЯКОВ

Может, это покажется странным, но я перед лицом совсем юного читателя, подростка, испытываю не только радость, но и тревогу: заденут ли его, будут ли ему близки стихотворения, написанные человеком уже далеко не молодым и внутренне обращенные к сверстникам, родившимся еще накануне Октябрьской революции?

Я нисколько не сомневаюсь, что теперешним молодым людям главные идеи и герои моего поколения так же близки и дороги, как и нам, отцам. Меня беспокоит не это, а то, удалось ли мне живыми и сильными строками выразить и показать основную суть времени.

Надеюсь, что моя тревога напрасна и что нынешняя встреча с подростками будет взаимно интересной и полезной.

Ярослав Смеляков

МОЛОДЫЕ ЛЮДИ
(Комсомольская поэма)

Посвящается 50-летию ВЛКСМ

Главы из поэмы

ЛЕТОПИСЕЦ ПИМЕН

С тогдашним временем взаимен,разя бумагу наповал,я в общежитии, как Пимен,твою Историю писал.И эти смятые скрижали,сказанья тех ушедших дней,пока до времени лежалив спецовке старенькой моей.И вот сейчас, в начале мая,не позабыв свою любовь,я их оттуда вынимаюи перелистываю вновь.Я и тогда в каморке душной,перо сжимая тяжело,писал никак не равнодушносвоей страны добро и зло.И сам на утреннем помосте,с руки на вытерев чернил,под гул гудков с веселой злостьюдобротно стены становил.Я юность прожил в комсомолесредь непреклонной прямоты.Мы всюду шли по доброй воле,но без особой доброты.Мы жили все, как было надо,как ждали русские края.…Стол освещая до надсады,не так смиренно, как лампада,горела лампочка моя.Пускай теперь страницы этии — если выйдет — новый срокмерцаньем трепетным осветиттот отдаленный огонек.

МАСТЕР

В моей покамест это власти:прославить в собственных стихахтебя, мой самый первый мастер,учитель в кепке и очках.Среди мятущихся подростков,свой соблюдая идеал,ты был взыскательным и жестким,но комсомольцев уважал.Прельщали твой уклад старинный,когда в сторонке ты сидел,не то чтоб наша дисциплина,а наша жажда трудных дел.Лишь я один свое ученье,которым крайне дорожил,для радостей стихосложеньятак опрометчиво забыл.Прости, наставник мой, прости,что я по утренней порошене смог, приладившись, нестидве сразу сладостные ноши.Там, где другая есть земля,где зыбкой славой брезжут дали,иных наук учителя,иные мрежи ожидали.