Лавандовая спальня

– Что, если это Оливия убила миссис Синглтон из-за медальона? – Бетси остановилась и обернулась так неожиданно, что Кэтрин едва не сбила ее с ног. – А Хелен Тармонт и ее горничная скрывают это, чтобы не пришлось отменять свадьбу Хелен?

– Тише, прошу тебя! – прошипела она, одновременно стараясь улыбаться и кивать всем, кто казался ей знакомым.

Наконец обе скромно заняли место позади мисс Фриддел, принимавшей от других дам поздравления по поводу удачной проповеди викария Фриддела, к которой его сестра, как все знали, приложила руку.

– Зачем Оливии убивать свою благодетельницу? И потом, она же еще ребенок! – Обе продолжали переговариваться, почти не понижая голоса. Теперь им можно было не бояться, что кто-то подслушает их разговор – мисс Фриддел с той же легкостью, что и мнимая миссис Фишберн, могла своим голосом заглушить любые разговоры на несколько ярдов вокруг.

– Ты забываешь о том, что ее дядюшка убил свою мать, когда девочке было всего семь или восемь лет! Что, если представители их рода склонны к приступам ярости, когда не получают того, что им нужно? Миссис Синглтон могла отобрать у девочки медальон, чтобы сохранить его, а Оливии это не понравилось. В конце концов, она только что получила его назад после того, как столько лет считала потерянным!

– Выходит, Арчибальд Тармонт ни при чем? – Кэтрин заметила в толпе мистера Лофтли и тетушку Мэриан. – Оливия потребовала свой медальон назад, миссис Синглтон отказала ей, и обозленная девочка ударила ее ножом для бумаг или чем-то подобным?

– Именно так! – Бетси кивнула, довольная тем, что смогла догадаться, кто убил миссис Синглтон, в то время как полицейские и весь город считали, что виновен Арчибальд Тармонт. – Но этот негодяй находится где-то поблизости, ты же сама слышала его слова в коридоре, да и та женщина, пославшая тебе записку… Миссис Мидлхем или кто-то другой…

– Как это ужасно! Тринадцатилетняя девочка способна совершить убийство и столько дней не признаваться в совершенном преступлении! Какой черной должна быть ее душа! – Кэти никак не могла поверить, что предположение Бетси может оказаться правдой.

– Быть может, в их роду передается по наследству какая-нибудь душевная болезнь, – предположила миссис Харт. – И после смерти бабки она поразила маленькую Оливию?

– Но тогда где она теперь? Сбежала, испугавшись, что ее тайну раскроют?

– Если бы миссис Фишберн – лучше я буду называть ее так, как привыкла, – не сказала о том, что девочка должна вскоре вернуться, я бы подумала, что Хелен вместе со своим женихом и его дядюшкой тайно отправили Оливию в какое- нибудь место…

– В Нордчестер! – подхватила Кэтрин. – Миссис Фишберн служит там, она могла бы устроить так, чтобы Оливию опоили каким-нибудь лекарством и заперли в сумасшедшем доме! Она сама говорила об этом, но она этого не делала! Оливия сбежала сама!

– Она могла отправиться к своему дяде, они стоят друг друга! – заявила Бетси.

Кэти только кивнула – дядюшка Томас и его супруга уже подходили к ним.

– Я и не заметила вас в церкви, мои дорогие! – ожидаемо воскликнула миссис Лофтли. – Не правда ли, викарий сегодня превзошел самого себя? Я плакала едва ли не больше, чем другие дамы, ведь маленькая мисс Тармонт жила в моей гостинице! Хоть бы ее нашли живой и здоровой!

От Кэтрин и Бетси требовалось лишь кивать и соглашаться с миссис Лофтли, но обе делали это без подобающего энтузиазма.

Из церковных дверей вышел мистер Теннерсон со своим племянником. За ними чуть позже показалась и миссис Мидлхем с дочерью, а миссис Фишберн не отставала от них и все время что-то говорила, говорила…

– Может быть, Сьюзен узнала в миссис Мидлхем помощницу Арчибальда Тармонта и попросила сестру приехать, чтобы следить за ней?

Продолжить разговор Бетси и Кэтрин удалось лишь через четверть часа, когда мистер Лофтли с женой направились домой, а прислуга и домочадцы последовали за ними.

– Тогда почему она не сообщила об этом мистеру Грейтону? Боялась? – Кэтрин пыталась вспомнить все, что слышала за последние дни и что явно не предназначалось для ее ушей. – О, тогда выходит, что Арчибальд Тармонт говорил о свадьбе своей племянницы с миссис Мидлхем! Она, должно быть, просила его покинуть Кромберри, чтобы не быть арестованным за убийство матери. А он отказался!

– Да, пожалуй, так оно и есть, – пришлось согласиться Бет. – Как жаль, что вечером мы с Джоном приглашены к его друзьям! Я бы хотела видеть лицо судьи Хоуксли, когда ты будешь рассказывать ему обо всем, что мы узнали!