Лавка древностей. Том 1

Они такъ устали и измучились отъ ходьбы, что Нелли отважилась бы обратиться даже къ школьному учителю, еслибъ онъ не казался такимъ убитымъ: очевидно, онъ былъ подавленъ какимъ-то тайнымъ горемъ, словно его неотвязчиво преслдовала гнетущая мысль. Иной разъ онъ встанетъ съ своего мста, положить трубку на столъ, пройдется по садику, подойдетъ къ калитк, взглянетъ на лугъ, и вздохнетъ, и опять вернется къ своей трубк.

А между тмъ, сумерки все больше и больше сгущались. Надо было на что нибудь ршиться. Собравшись съ духомъ, Нелли отворила калитку и подошла къ учителю, держа дда за руку. Шумъ отъ упавшей щеколды вывелъ учителя изъ оцпеннія. Онъ поднялъ голову, ласково взглянулъ на незнакомцевъ, хотя въ то же время слегка покачалъ головой, — дескать не во-время пришли, помшали.

Нелли низко поклонилась ему и почтительно попросила его указать имъ хижину, гд бы они могли переночевать. «Они, молъ, готовы заплатить, насколько хватитъ средствъ». Учитель внимательно посмотрлъ на нее, а когда она кончила, онъ всталъ съ своего мста и положилъ трубку въ сторону.

— Вы, должно быть, издалека? спросилъ онъ.

— Издалека, сударь, отвчала двочка.

— Рано же вы начали странствовать по свту, дитя мое, замтилъ, учитель, нжно дотрогиваясь рукой до ея головки. Это ваша внучка? обратился онъ къ старику.

— Да, сударь, внучка, она моя единственная опора, одно утшеніе въ жизни! воскликнулъ старикъ.

— Милости просимъ, войдите въ комнату, — и безъ дальнйшихъ церемоній, учитель повелъ ихъ въ школу и предложилъ переночевать у него.

Они отъ души поблагодарили его. Онъ накрылъ столъ блой, толстой скатертью, приготовилъ тарелки, ножи и вилки, поставилъ блюдо съ холоднымъ виномъ и хлбомъ, и кружку съ пивомъ и радушно пригласилъ ихъ подкрпиться.

Двочка сла и стала осматривать комнату, единственную въ цломъ этаж. Она служила въ одно и то же время и школой, и пріемной, и кухней. Тутъ стояли: дв скамьи, облитыя чернилами и сплошь изрзанныя перочинными ножами; сосновый столикъ съ наклонной доской, должно быть, для учителя; на полк лежали дв-три книги съ загнутыми страницами, а рядомъ съ ними гвозди, мячи, бумажные зми, удочки, камешки, на половину откусанныя яблоки и т. п. предметы, отобранные у ребятишекъ во время классныхъ занятій. На самомъ видномъ мст, на отдльныхъ гвоздикахъ, висли орудія наказанія: линейка и палка, наводившія ужасъ на школьниковъ, а по-сосдству съ ними на маленькой полочк красовалась дурацкая шапка, выкроенная изъ старой газеты и облпленная большими яркими облатками. Но главное украшеніе школы составляли расклеенные по всмъ ея стнамъ каллиграфическія упражненія, надъ которыми, повидимому, трудилась одна и та же рука. На иныхъ мстахъ были выписаны красивымъ почеркомъ нравоучительныя фразы, на другихъ — суммы сложенія и умноженія. Эти расклеенныя бумажки служили двоякой цли: съ одной стороны — он возбуждали соревнованіе въ ученикахъ, съ другой свидтельствовали о прекрасномъ состояніи школы.

— Не правда ли, чудесный почеркъ, обратился школьный учитель къ Нелли, съ любопытствомъ разглядывавшей прописи. ф

— Превосходный, скромно отвчала двочка. — Это вы, сударь, писали?

— Я! удивился учитель, надвая очки. — Куда мн теперь такъ написать! Нтъ, все, что вы видите, написано крошечной, но очень искусной ручкой.

Замтивъ на одномъ мст черненькое пятнышко, учитель вынулъ изъ кармана перочинный ножичекъ, подошелъ къ стн, тщательно выскоблилъ его, потомъ отошелъ шага два назадъ, чтобы издали полюбоваться прописями, точно это была какая нибудь замчательная картина. Онъ гордился, онъ восхищался успхами своего любимаго ученика, но вмст съ тмъ въ его словахъ и голос звучала такая грустная нотка, что у двочки невольно сердце сжалось, хотя она и не знала причины его грусти.

— Да, у него крошечная ручка, это врно; а между тмъ онъ далеко опередилъ своихъ товарищей какъ въ ученіи, такъ и въ играхъ, говорилъ учитель. — И за что онъ полюбилъ меня, ума не приложу! Что онъ мн милъ, въ этомъ нтъ ничего удивительнаго, но почему онъ такъ привязался ко мн?

Туть учитель запнулся отъ волненія, снялъ очки и вытеръ потускнвшія стекла.

— Разв съ нимъ случилось что нибудь особенное? съ безпокойствомъ спросила Нелли.

— Нтъ, ничего особеннаго; я только думалъ, что увижу его сегодня на лугу. Онъ такой живой, быстрый, обыкновенно раньше всхъ прибгаетъ, а сегодня его нтъ. Завтра онъ, наврно, придетъ.

— А разв онъ былъ боленъ? спросила двочка, отзывчивая на чужое горе.

— Да, немножко. Говорятъ, вчера и третьяго дня бдняжка бредилъ. Ну, да это ужъ такая болзнь. Я не вижу въ этомъ дурного признака, нтъ, нтъ… Боже упаси.

Двочка молчала. Учитель подошелъ къ двери и заглянулъ въ садикъ. Все было тихо. Ночь надвигалась.

— Я увренъ, что онъ пришелъ бы ко мн, если бы только было кому его проводить, продолжалъ учитель, печально возвращаясь къ своему мсту.

— Онъ каждый вечеръ приходилъ ко мн прощаться передъ сномъ. Но, можетъ быть, ему теперь лучше, и его нарочно не выпускаютъ изъ комнаты: ночь сырая, туманная. И, въ самомъ дл, пусть лучше посидитъ дома.