Лавка древностей

— Да! — сказал грубый голос. — Этому Льюку за последние годы здорово везло! А ведь я помню время, когда он в пух и прах проигрывался. Бывало, за что ни возьмется — за кости ли, за карты, нет ему счастья. Обыграют, надуют, обдерут как липку.

— Слышишь, что он говорит? — прошептал старик. — Слышишь, Нелл?

Девочка с удивлением и тревогой смотрела на совершенно преобразившегося деда. Лицо у него покрылось пятнами, взгляд стал напряженным, дыхание с хрипом вырывалось сквозь стиснутые зубы, а рука, которой он сжал ей плечо, так тряслась, что она сама задрожала.

— Будь свидетельницей, я всегда это говорил! — забормотал старик, поднимая глаза к потолку. — Я знал, что так должно быть, чувствовал это, мечтал об этом. Сколько у нас денег, Нелл? У тебя есть деньги, я сам видел вчера. Сколько? Дай их мне.

— Нет, нет, дедушка, пусть они будут у меня, — испуганно сказала Нелл. — Уйдем отсюда! Хоть дождь и не перестал, все равно пойдем. Прошу тебя!

— А я говорю, дай мне деньги, — с яростью повторил старик. — Ну-ну, не плачь, Нелл, не плачь! Не обижайся, родная. Ведь я думаю только о тебе. Я причинил зло моей маленькой Нелл, а теперь настало время исправить это, и я исправлю! Дай деньги! Где они?

— Не надо, дедушка! Умоляю тебя, не надо! Подумай о нас обоих! Пусть они будут у меня, или, позволь, я выброшу их. Да, да! Лучше выбросить, чем отдать сейчас тебе! Пойдем отсюда, пойдем!

— Дай деньги! — твердил старик. — Они нужны мне! Ну, дай!.. Умница моя! Увидишь, Нелл, я добьюсь, что ты будешь счастлива! Добьюсь! Все будет хорошо! Не бойся, родная!

Она вынула из кармана маленький кошелек. Он схватил его, и в этом стремительном движении чувствовалась та же алчность, что и в словах, — схватил и сразу пошел за ширмы. Удерживать его было бесполезно, и девочка, дрожа всем телом, последовала за ним.

Трактирщик уже принес свечу и теперь задергивал занавеску на окне. Голоса, доносившиеся из-за ширм, принадлежали двоим мужчинам; на столе перед ними лежали карты и серебро; взятки они записывали мелом на ширмах. Обладатель грубого голоса оказался широкоскулым здоровяком средних лет, с густыми черными бакенбардами, толстыми губами и бычьей шеей, выпиравшей из воротничка, небрежно повязанного красным фуляром. Он был в светло-коричневой шляпе; возле его стула стояла тяжелая сучковатая палка. Тот, кого звали Айзек, — щуплый, сутулый, узкий в плечах, производил отталкивающее впечатление своей уродливой физиономией и злобным, жульническим прищуром глаз.

— Послушайте, почтеннейший, — сказал Айзек, поворачиваясь на стуле. — Мы с вами как будто не знакомы? Эта половина предоставлена в наше полное распоряжение, сэр.

— Не почтите за дерзость… — начал было старик.

— А как же, черт возьми, прикажете это назвать, сэр, — перебил его Айзек, — когда вы врываетесь к джентльменам, занятым важным делом?

— Я не хотел вам мешать, — сказал старик, жадно глядя на карты. — Я думал…

— И напрасно вы думали, сэр, — огрызнулся Айзек. — В ваши годы это занятие бесполезное.

— Ну, ну, задира! — сказал здоровяк, впервые поднимая глаза от карт. — Дай человеку слово вымолвить!

Трактирщик, который, видимо, предпочитал сохранять нейтралитет до тех пор, пока не выяснится, чью сторону примет здоровяк, решил, что сейчас можно вмешаться.

— В самом деле, Айзек Лист! Не даешь человеку слово вымолвить!

— Не даю слово вымолвить? — повторил Айзек, передразнивая трактирщика своим скрипучим голосом. — Ну что ж, пусть вымолвит, Джемми Гровс.

— Тогда не перебивай его! — крикнул трактирщик.

Мистер Лист прищурился еще злее, что грозило продолжением перепалки, но его партнер, пристально следивший за стариком, вовремя положил ей конец.

— Почем знать, — заговорил он, хитро подмигивая. — Может, джентльмен хотел вежливо попросить нас, чтобы мы оказали ему честь и приняли его в игру?

— Да, да! — воскликнул старик. — Я за этим и пришел сюда! Я об этом и хотел сказать!

— Так я и думал. И почем знать, может, предчувствуя, что мы не охотники просто перебрасываться картишками, джентльмен со всей учтивостью предложит нам сыграть на деньги?

Вместо ответа старик тряхнул кошельком, потом бросил его на стол и, словно скупец — золото, нетерпеливыми руками схватил карты.

— Ага! Вот оно что! — сказал Айзек. — Если намерения джентльмена действительно таковы, я прошу меня извинить. Этот кошелечек принадлежит джентльмену? Прелестный кошелечек! Только малость легковат, — добавил он, подкинув кошелек кверху и ловко поймав его на лету. — Впрочем, на полчасика тут хватит. Почему джентльмену не позабавиться?

— Мы пригласим Гровса и составим партию вчетвером, — сказал здоровяк. — Садись, Джемми. Трактирщик, которому, видимо, не впервые приходилось принимать участие в такой игре, подошел к столу и занял свое место. Девочка, полная отчаяния, отошла с дедом в сторону, надеясь, что ей удастся уговорить его и увести отсюда.

— Пойдем! Мы еще можем быть так счастливы! — молила она.