Лавка колониальных товаров

… Корабли ушли ближе к полудню. Ветер, в полном соответствии с барометром стих до четырех баллов, но направление не поменял и по-прежнему дул с северо-востока. Что Вовану, что Боброву ветер был практически попутным, а невезучему Сереге пришлось уходить в лавировку. Правда, его корабль был загружен всего наполовину, потому что груза в Горгиппию и Фасис на целый корабль не набралось и Сереге пришлось догружаться балластом. А шедший в Гераклею, сидел по ватерлинию. Да и Бобров не выглядел порожним.

Дригиса с Серегой не пошла. Боялась она моря чуть ли не до дрожи. А вот Злата Боброва одного не отпустила. Команда, правда, пыталась бухтеть, но натолкнувшись на бешеный взгляд капитана, в дальнейшем предпочла страдать молча. Тем более, что капитан все ритуалы выполнил и жертвы Посейдону и Иерею принес. А небольшую выгородку в, и так тесной, каюте приняли стоически.

Так что корабли ушли, переваливаясь на волнах, и довольно быстро скрылись за горизонтом. Все-таки, ходоки у Боброва получились отличные. Высокой скорости они не давали, но свои десять узлов держали стабильно. Провожающие постояли недолго на обрыве, провожая взглядом белые паруса, но ветер заставил их довольно быстро убраться под крышу, в тепло.

Весна

В конце февраля наконец-то пришло тепло. В балках стал расцветать миндаль. Трава уже зеленела вовсю и везде. Правда, она была еще короткой, но травоядная живность поедала ее с удовольствием. В воздухе ощутимо пахло весной, если немного отойти от берега, потому что рядом с морем все запахи забивал запах гниющих водорослей, выброшенных на берег последним штормом, и йода. И никакой миндаль вкупе с травой не мог их преодолеть.

Все три ходовых корабля перевели в Песочную бухту к пляжу и усилиями всех команд выволокли на берег, подложив катки и упоры. Вован затеял очистку днища, а также конопатку и смоление. Еще два однотипных судна покачивались у причала Стрелецкой бухты. Команды для них еще не были набраны, хотя очередь из моряков уже имелась. Просто у Боброва остро ощущался дефицит капитанов. Нет, опытных моряков хватало, но все они привыкли ходить вдоль берега, а Боброву доскональное знание мысов и бухт пока не было необходимо. Не собирался он пускать свои корабли по периметру Понта. Его флот нагло пересекал море по кратчайшему пути. Тем более, что по желанию своего лучшего капитана на верфи заложили судно уже в двадцать метров длиной и вместимостью не менее пятидесяти стандартных Серегиных бочек. Судно имело уже полноценную капитанскую каюту площадью в целых четыре квадратных метра с двумя спальными местами и кубрик команды на четверых. Капитанская каюта отделывалась в соответствии с требованиями самого капитана, который оказался жутко привередливым и потребовал барометр, хронометр, стекла в иллюминаторы и пружинный матрас на койку. На что Бобров, возмущенный невиданными притязаниями, хотел, было, капитана послать, но, смягченный Серегой, передумал.

Серега в последнее время находился в большом авторитете из-за своих бочек. Он совершенно самостоятельно освоил бондарное дело и его цех, расположенный буквально в шаге от Бобровской верфи, теперь запросто выдавал за смену несколько бочек, причем разных типоразмеров. Продукцией цеха были не только бочки и бочонки, но и кадки, и ушаты, и ведра, что прилично пополнило ассортимент Никитосовской лавки.

Мало того, он решительно избавился от иновременной зависимости, перейдя на экологически чистый материал обручей. То есть на дерево. В найденном руководстве по бондарному делу в качестве обручей рекомендовалось использовать ветви ели. Елей поблизости Серега не обнаружил. Агафон, успешно торговавший со скифами, передал с их слов, что елей в Крыму нет совсем. Не нравится им тут. Тогда Серега стал экспериментировать и определил, что прекрасным материалом для обручей является, кто бы мог подумать, сирень. Отплывающий в Гераклею очередной раз Вован получил задание нарубить как можно больше сирени, которая, по Юркиным данным, была родом как раз из Малой Азии. И с тех пор пошло. Оставленную в хозяйстве для, так сказать, ресурсных испытаний бочку подвергали самым зверским нагрузкам. Обручи пока держались.

Последние предзимние рейсы у всех прошли удачно. Причем быстрее всех обернулся Вован, хотя и ходил буквально за море. А дольше всех пропадал Бобров, потому что посетил два порта: Ольвию и Тиру. Вернулся он с полным трюмом, сдал груз набежавшим купцам, поставил судно к причалу и сказал:

— Всё. До весны более никуда.

После чего отправился в натопленную по такому случаю баню, прихватив с собой Златку, которая после полутора недель в море бани уже не боялась. И через десять минут через продухи уже валил пар и слышался отчетливый визг. Проходившие совершенно случайно мимо женщины завистливо вздыхали.