Лавка колониальных товаров

Стратег, вальяжный седой мужчина в гражданском облачении, но при мече сидел на неудобном греческом табурете. На Боброва, который хитоны с гиматиями в этот свой приезд решительно проигнорировал, что поделаешь, варвар, он посмотрел с неодобрением, но смолчал. А вот следующий его вопрос Бобров не ожидал.

— Так что, Александров я слышал, ты собираешься в своей усадьбе дать отпор скифам? Хм, твоя усадьба находится ближе всех к городу и она единственная укрепленная и с гарнизоном. Все остальные не собираются защищаться и уже обосновались внутри стен.

— Ну, значит, их усадьбы ограбят, а на мою уже сил не останется, — попытался отшутиться Бобров.

Но стратег смотрел требовательно и Бобров понял, что надо приоткрыть карты.

— Я не думаю, стратег, что нас ждет полномасштабная война, — сказал Бобров, тщательно подбирая слова. — Иначе даже не пытался бы сопротивляться. Если к городу подойдет все войско скифов, мне в моей усадьбе не продержаться и часа, даже имей я гарнизон в десять раз больше. Атак как придет всего сотен двадцать-двадцать пять, есть возможность и отбиться. К тому же над тылом штурмующего мою усадьбу отряда будет нависать херсонесская крепость с твоими воинами. А это спокойствия штурмующим не добавит. Более того, они будут вынуждены иметь в видуто, что из ворот всегда может выйти и построиться знаменитая греческая фаланга. И даже если этого не случиться, я со своим гарнизоном буду иметь дело далеко не со всеми скифами.

Стратег выслушал Боброва, слегка наклонив голову, потом одобрительно кивнул.

— Хорошо, Александрос. Мы посмотрим, какой сюрприз ты приготовил варварам. Если же тебя постигнет неудача, ты всегда можешь найти приют за стенами.

Бобров коротко поклонился и вышел. Златка, завладевшая вожжами, звонко хлопнула ими мула по спине, и Бобров едва успел на ходу вскочить в повозку. Приехав домой Бобров, велел собрать всех женщин поместья в кучу, что и было исполнено с похвальной быстротой.

— Итак, дамы, — сказал он, обращаясь к служанкам и рабыням, которые, побыв в атмосфере усадьбы, уже начали забывать, что они рабыни. — Как вы наверно уже слышали на нас идут войной совершенно дикие скифы. Сопротивления они не терпят и всех вырежут, а тех, кого не успеют, продадут в рабство. Поэтому мною… Так, Ефимия, помолчи пока. Все вопросы и предложения сразу после моей речи. Не сбивайте. Я все-таки долго готовился. Значит, мною принято решение. Все женщины поместья завтра с утра отправляются в город и будут там жить у нашего компаньона Никитоса до окончания осады, если такая случится. Я все сказал. Теперь вопросы и предложения. Однако, спешу предупредить, что вопросы и предложения не касаются самого отъезда, потому что отъезд — дело решенное.

— А как же мы? — спросила Златка, имея в виду себя и Дригису.

— А вы что же, не женщины? — делано удивился Бобров.

Серега коротко хохотнул.

— Я с тобой останусь, — решительно заявила Златка.

Дригиса поддержала ее многозначительным молчанием.

— Нет, — не менее решительно заявил Бобров. — Слишком много случайностей. Мне придется отвлекаться, чтобы с тобой ничего не случилось. И тогда боевая единица из меня не получится. А у нас каждый человек на счету.

Златка закусила губу.

— Но я умею стрелять и обузой не буду.

— Умеешь, — согласился Бобров. — Это меня больше всего и пугает.

На следующий день утром не успел корабль с женщинами на борту отвалить от пристани поместья, как заорал дозорный с башни расположенной рядом с воротами усадьбы. Бобров, только отошедший от пристани, посмотрел в том направлении, куда указывала его рука. Далеко-далеко, на пределе видимости, подсвеченное восходящим солнцем, вставало облако пыли.

— Ну вот и дождались, — сказал Бобров идущему рядом Сереге. — Надо бы успеть завалить камнями дорогу к городу.

— Успеем, — самоуверенно заявил Серега. — Я не думаю, что они там так уж галопом несутся. Хорошо, если к полудню будут.

Пару десятков камней действительно успели вывезти на дорогу, прежде чем облако пыли приблизилось на такое расстояние, когда перед ним стали различаться отдельные всадники. Бобров от греха подальше отозвал людей под защиту стен.