Лавка кошмаров (СИ)

– Что хотел от вас Люциус Малфой? – спросил Гарри, с удивлением прислушиваясь к своим ощущениям – казалось, синяков и ран никогда и не было. – Он говорил о Беллатрикс Лестрейндж, верно? Это от нее он просил защиты?

– Слишком много вопросов, – отозвался Северус Снейп. Он заставил Гарри поднять голову, и теперь осматривал синяки на его шее, которые быстро бледнели. Взгляд Гарри уперся в музыкальную шкатулку; из-под незакрытой до конца крышки виднелись ножки балерины и ее белая кружевная юбка. Гарри задумался, не понимая, отчего это настолько его настораживает.

– Что вы ему дали? – спросил он, продолжая разглядывать шкатулку. – Что это за защитник, который больше похож на грязную меховую муфту?

Северус Снейп усмехнулся – как и тогда, уголком рта.

– Поверь мне, мальчик, ты совсем не хочешь знать, чем я торгую.

– Может быть, мне лучше знать, чего я хочу, а чего – нет? – прошептал Гарри: у него вдруг сел голос. Близость Северуса Снейпа вновь начала смущать его; он старался не смотреть в черные немигающие глаза, но чувствовал холодные пальцы у себя под подбородком, и Гарри чудилось, что стоит Северусу Снейпу сжать пальцы посильнее, как он переломит Гарри шею. Впервые в жизни Гарри ощутил себя совершенно беспомощным; он вдруг осознал, что полностью находится во власти этого странного человека, и чувство это – некой деспотичной силы, порабощающей его волю – вопреки всякой логике показалось Гарри восхитительным.

Ему хотелось продлить это ощущение, мучительное и одновременно сладостное, но Гарри, сделав усилие, заставил себя думать о музыкальной шкатулке вместо того, чтобы прислушиваться к волнующему жару, что растекался по телу от прикосновений Северуса Снейпа. Фигурка балерины – вернее, ее ноги и юбка – казались Гарри странно знакомыми, хотя он был уверен, что не видел эту шкатулку во время своего первого посещения лавки. Гарри было трудно сосредоточиться на мысли о шкатулке, но он цеплялся за нее изо всех сил, чтобы не думать о руках Северуса Снейпа, о его взгляде и его жаркой близости. Гарри пытался вспомнить, где он уже видел эту кружевную юбку и ноги в белых туфельках: его мысли метались по событиям прошедших дней, выхватывая из памяти тысячи мимолетных образов, и наконец остановились на грубо намалеванной афише, зазывавшей в «Театр Рояль» на представление о тайной жизни Салазара Слизерина.

– Та девушка! – воскликнул Гарри, вырвавшись из рук Северуса Снейпа. – Ее внесли сюда, в лавку, а когда вышли, ее уже не было! – он открыл крышку шкатулки и поставил балерину на зеркальце. – Что все это значит? Почему эта фигурка так похожа на девушку, что исчезла в вашей лавке?

Северус Снейп подошел к шкафу, уложил балерину обратно в шкатулку и вновь прикрыл крышку.

– Та девушка была больна, – сказал он, мягко отстраняя Гарри от шкафа. – Ее болезнь носила… весьма специфический характер. Во время последнего приступа она напала на свою младшую сестру, убила нескольких слуг, которые пытались оттащить ее от девочки, и сбежала из дома. К счастью, она задержалась в конюшне, чтобы растерзать лошадей; там ее нашли и усыпили. Родители девушки поняли, что напрасно ждали исцеления; они отнесли ее ко мне и попросили, чтобы я… дал ей покой.

Гарри снова посмотрел на шкатулку.

– Тогда почему вы не отдали ее… то есть, то, чем она стала… родителям?

Северус Снейп провел кончиками пальцев по крышке шкатулки – Гарри невольно проследил за ними взглядом, и на миг его охватило странное желание прикоснуться к руке, попробовать, какова наощупь эта тонкая бледная кожа.

– Такова была цена, – ответил Северус Снейп, убрав руку как раз в тот момент, когда Гарри уже почти решился дотронуться до нее.

========== Глава 5 ==========

Гарри без сна лежал в постели, глядя на хлопья снега, летевшие за окном. Стояла тихая, светлая ночь; спальню заливал серебристый лунный свет, в котором даже привычные вещи становились незнакомыми и таинственными. Внизу, в гостиной, часы пробили полночь. Гарри зачем-то считал про себя удары, чьи отзвуки еще долго разносились по спящему дому. Дыхание холода, проникавшее сквозь щель в неплотно закрытом окне, трепало серебряный дождик на рождественском венке, заставляя его мерцать и вспыхивать разноцветными искорками.