Лавка кошмаров (СИ)

Внезапно тварь распрямилась, неуклюже пошатываясь на полусогнутых тощих ногах, а потом вновь припала к земле, напружинилась и бросилась прямо на стекло. Раздался звон, осколки посыпались на пол у самых ног Гарри, а тварь схватилась когтистыми пальцами за решетку и принялась остервенело расшатывать ее с такой силой, что Гарри понял – решетка долго не продержится. Он вытащил «скальпель», оставшийся в его куртке, понимая, насколько ненадежно его оружие, и хотел было отступить вглубь лавки, когда тварь, наконец справившись с решеткой, отбросила ее аж на противоположную сторону переулка и прыгнула на Гарри.

«Скальпель» вошел в тело чудовища на всю длину, но тварь будто и не почувствовала его; Гарри метнулся в сторону, оставив часть куртки в лапах монстра, и, налетев на бюро, опрокинул его, упав вместе с ним на пол. Тварь вновь припала к земле, готовясь к прыжку – Гарри видел, как напряглись ее тощие, неестественно длинные руки… Его взгляд упал на книгу, лежащую рядом с ним; при падении она раскрылась, алые знаки на черных страницах будто бы пульсировали, и Гарри в один миг понял, что книга раскрыта на нужной странице. Он рванулся к ней, из последних сил пнув тварь ногой, и принялся читать вслух – всё быстрее и быстрее, всё громче и громче, с каждым словом всё легче разбирая алые знаки, что прежде казались ему незнакомыми, а теперь обрели ясность.

И тварь застыла, слушая его голос.

Гарри вдруг ощутил, что полностью завладел монстром – его телом и духом, его темным, путанным, почти звериным рассудком, в котором билось, причиняя невыносимую боль, одно лишь желание – желание отомстить. Содрогаясь от отвращения и ужаса, Гарри прочел душу того, что некогда было Беллой Лестрейндж: без труда распутал клубок ее желаний, прочел ее мысли – одну за другой, изумляясь власти, которая вдруг обрушилась на него. Он узнал, как долго Беллатрикс Лестрейндж, последняя из Пожирателей Смерти, кто сохранил верность своему господину, лелеяла свою месть. Безумие ее было настолько велико, что, прознав об одержимости Нэнси Паркинсон, Беллатрикс свела с ней дружбу, дабы заразить себя чудовищной болезнью. Без раздумий она обрекла себя на страшную участь – превратилась в тварь, в которой уже не было ничего человеческого, но которая еще помнила о мести. Она выслеживала Гарри – час за часом, день за днем, отыскивая его запах в тысячах запахов, отыскивая его следы в тысячах следов, и разрывала тех, на ком чуяла запах своей жертвы – такую гибель встретили грабители на следующий день после нападения на Гарри.

А потом Гарри подчинил Беллатрикс так же легко, как закрывают прочитанную книгу, и вся тьма, вся ярость, вся слепая ненависть, что терзали это измученное, исковерканное тело, хлынули в него, заставив Гарри закричать и забиться в корчах от невыносимой боли…

– Гарри, – позвал тихий, ровный, почти ласковый голос. – Гарри, очнись.

Он медленно открыл глаза, чувствуя горечь во рту и слабость во всем теле. Его очки куда-то пропали – вероятно, потерялись, когда он бился на полу, силясь высвободиться, выплеснуть из себя грязь чужих порочных мыслей – и теперь Гарри видел лишь размытый темный силуэт, склоняющийся над ним. Черная фигура что-то протягивала ему и, судя по голосу, улыбалась.

– Взгляни, Гарри, – произнес Северус Снейп, вкладывая Гарри в руку нечто, наощупь напоминающее прямоугольник из плотного гладкого картона. – Твоя первая работа.

Гарри поднес карточку к глазам, но не смог разглядеть, что это.

– Дама пик, – подсказал голос Северуса Снейпа. – Ты обратил Беллатрикс Лестрейндж в игральную карту. На мой взгляд, очень подходящая форма.

Гарри нахмурился, понимая, что кошмар, который он пережил, не был сном, как ему думалось вначале.

– Я… обратил ее?

– Да, – подтвердил Северус Снейп. – Прекрасный дебют. Твари вроде этой – большая редкость; заинтересованные люди могут дать за нее хорошую цену.

Гарри сжал карту в пальцах и решительно разорвал ее пополам.

– Я не собираюсь ее продавать, – сказал он твердо. – Как я могу позволить, чтобы кто-то вновь выпустил эту тварь на свободу?

Северус Снейп не издал ни звука, но Гарри понял, что тот смеется.