Лавкрафт. Я – Провиденс. Книга 2

«Истина заключается в том, что открытие тождества материи и энергии – и, следовательно, отсутствия существенных отличий материи от пустого пространства – наносит последний удар по примитивному и несостоятельному мифу о существовании „духа“. Ведь именно материя на самом деле представляет из себя то, что всегда считалось „духом“. Таким образом доказано, что блуждающая энергия всегда обладает различимой формой – и если она не принимает форму волны или потока электронов, то становится собственно материей, а отсутствие материи или любой иной различимой формы энергии указывает не на присутствие духа, а на отсутствие чего бы то ни было»⁸.

Только прочитав это письмо целиком, можно оценить, каким поразительным образом Лавкрафт согласовал теорию Эйнштейна и материализм. Не сомневаюсь, что бо́льшую часть информации он взял из современной ему литературы по данному вопросу – возможно, даже из статей в газетах и журналах, однако решительный тон послания доказывает, что Лавкрафт самостоятельно свел все эти принципы воедино.

Труднее далась ему квантовая теория, оказавшая влияние на первый принцип Эллиота. Согласно квантовой теории, которой примерно в тот период заинтересовался Лавкрафт, некоторые субатомные частицы по своей природе обладают случайным действием, поэтому для определенной реакции можно установить только статистические средние значения. Насколько мне известно, Лавкрафт лишь однажды всерьез затрагивал тему квантовой теории в своей переписке, а именно в письме к Лонгу конца 1930 года: «На данный момент большинство физиков понимают квантовую теорию не в том смысле, что существует какая-либо вселенская неопределенность касательно того, каким путем (из нескольких вариантов) пойдет данная реакция. Для них эта теория означает, что в некоторых случаях ни один возможный канал информации не способен передать людям, каков будет ход реакции и каким образом получилось добиться конкретного результата»⁹. Из этого высказывания становится ясно, что Лавкрафт просто повторяет утверждения специалистов. Более того, после приведенного выше отрывка он добавляет: «Это очень плодотворная тема для обсуждения, и, если необходимо, я готов процитировать соответствующие статьи по данному вопросу». Лавкрафт пытается доказать, что «неопределенность» квантовой теории не онтологическая, а эпистемологическая, что к неопределенности в предсказании поведения субатомных частиц приводит только наша неспособность (причем неспособность врожденная, а не просто какой-то недостаток в чувственном восприятии или способности к рассуждению). Даже такое признание, полагаю, далось Лавкрафту нелегко, ведь оно подрывало теоретическую возможность (в которую верили почти все ученые и философы-позитивисты девятнадцатого века) того, что однажды человеческий разум при наличии достаточного количества фактов сумеет полноценно предсказывать ход развития Природы. И все-таки этот вывод ошибочен, хотя Эйнштейн и соглашался с ним в своем знаменитом изречении «Бог не играет в кости со Вселенной». Бертран Рассел заявлял, что «отсутствие абсолютного детерминизма не связано с несовершенством теории, а является подлинной характеристикой незначительных событий»¹⁰, хотя далее он говорит, что атомные и молекулярные реакции все еще во многом детерминистские.

Тем не менее в конце двадцатых и начале тридцатых годов признали, что квантовая теория нарушает первый материалистический принцип Эллиота – единство законов – так же, как теория относительности нарушала или как минимум ставила под сомнение второй и третий принципы. Теперь мы знаем – насколько вообще способны узнать последствия квантовой теории, – что само по себе единство законов является ограниченным принципом и, возможно, даже не обладает каким-либо философским значением. Совершенно не ясно, что связывает квантовую теорию и, допустим, вероятность существования свободы воли, и пока что нет причин рассматривать макрокосмические явления в рамках воздействия квантовой теории.