Лавкрафт. Я – Провиденс. Книга 2

Эта тирада была адресована Морису У. Моу, которому наверняка пришлась не по вкусу, ведь Лавкрафт с 1918 года не переставал отвешивать колкости по поводу его религиозности. При этом, судя по всему, им так и не удалось друг друга переубедить, хотя их отношения из-за разницы во взглядах ничуть не пострадали.

Более поздние этические убеждения Лавкрафта во многом стали прямым порождением его приверженности метафизике и тесно связаны с развитием его общественных и политических взглядов. Его волновал следующий вопрос: как жить с осознанием того, что человечество представляет собой лишь незначительную частицу в бескрайних пространствах Вселенной? Один из вариантов состоял в том, чтобы придерживаться позиции безучастного наблюдателя. В конце 1929 года Лавкрафт писал Мортону:

«Вопреки твоим предположениям заявляю: я не пессимист, а индифферентист, то есть я не придерживаюсь ошибочного мнения, согласно которому результат действия естественных сил, контролирующих органическую жизнь, неким образом связан с желаниями или предпочтениями кого-либо из участников этого жизненного процесса. Пессимисты рассуждают так же нелогично, как и оптимисты, поскольку и те, и другие считают, что цели человечества едины и напрямую зависят (через чувства разочарования или удовлетворения) от неизбежного потока земных побуждений и событий. Таким образом, в обоих мыслительных направлениях сохраняется отмирающее примитивное понятие осознанной телеологии – существования Вселенной, которой есть дело до особых потребностей и благополучия комаров, крыс, вшей, собак, людей, лошадей, птеродактилей, деревьев, грибов, дронтов и других форм биологической энергии»¹⁴.

Звучит очень увлекательно и отчасти верно: в качестве метафизического принципа космизм действительно подразумевает индифферентизм как абстрактный этический вывод. Однако использовать его в виде поведенческого критерия не очень удобно, вот Лавкрафту и пришлось придумать (по крайней мере, для самого себя) некую систему действий, соответствующую космизму. Только в то время он начал поддерживать эстетическое сохранение традиций для защиты от потенциального нигилизма его метафизических взглядов. Не сомневаюсь, что данное убеждение неосознанно развивалось в нем на протяжении многих лет, а проявилось только сейчас. В результате некоторые его утверждения дают повод для критики: