Лавкрафт. Я – Провиденс. Книга 2

«Райт… не такой уж и осел, как можно подумать из его редакторских заявлений. По-моему, он осознает, какой вздор выходит в его журнале, но продолжает публиковать эту ерунду, потому что она нравится широкоголовым грузчикам и разносчикам угля, составляющим его аудиторию и присылающим „письма от поклонников“, нацарапанные огрызком карандаша на линованном листке из блокнота за пять центов. Думаю, он поступает разумно, как настоящий человек дела, выполняя работу, за которую ему платят, и постепенно превращая журнал в прибыльное предприятие…»⁴⁵

После таких слов становится непонятно, почему Лавкрафта так ошарашила реакция Райта, когда тот отказался публиковать «Хребты безумия».

Быть может, все в дело в том, что примерно в то же время Говард получил еще один отказ – в издательстве «Дж. П. Патнэмс Санз» не стали выпускать сборник его рассказов. Весной 1931 года Уинфилд Ширас, редактор из «Патнэмс», попросил Лавкрафта прислать несколько рассказов – предположительно, для издания сборника. Лавкрафт отправил ему тридцать рассказов⁴⁶, а это почти все рукописи и записи, которые он нашел у себя дома, и, несмотря на свойственные ему негативные прогнозы, что ничего из этой затеи не выйдет, наверняка все же надеялся увидеть свое имя на книге в твердом переплете. Ведь человек из издательства обратился к нему лично, а не посредством рассылки, как за год до того сделали представители «Саймон энд Шустер». К середине июля Лавкрафт получил печальную новость: в публикации сборника отказано, и хотя «Ширас… запинаясь, бормочет о внесении некоторых изменений в рассказы через несколько месяцев»⁴⁷, Лавкрафт понимал, что это просто вежливый отказ.

Провал с изданием сборника, вероятно, потряс Лавкрафта даже сильнее, чем неудача с «Хребтами безумия»:

«Отказ обосновали двумя причинами: во-первых, некоторые рассказы чересчур прямолинейные… происходящее слишком очевидно и подробно объяснено (признаюсь! Все из-за этого осла Райта, который без конца жаловался на отсутствие ясности в моих ранних работах), а во-вторых, что все истории относятся к мрачному жанру и поэтому не подходят для публикации в сборнике. Вторая причина звучит совершенно нелепо, поскольку единство настроения как раз выступает в качестве преимущества для сборника прозы. Что ж, массы, полагаю, требуют разрядки смехом!»⁴⁸

Думаю, Лавкрафт во всем здесь прав. Да, в его более поздних произведениях действительно почти не приходится ничего додумывать, и отчасти это, возможно, связано с тем, что подсознательно Лавкрафт писал рассказы с расчетом на аудиторию Weird Tales, однако как раз благодаря этой склонности он стал больше тяготеть к научной фантастике. Лавкрафт был первопроходцем в смешении «странной» прозы и научной фантастики, хотя поначалу это привело к тому, что его работы считались неподходящими и в палп-журналах, и у коммерческих издателей, не способных избавиться от стереотипных условностей.

Третий отказ он получил от Гарри Бейтса, редактора журнала Strange Tales, основанного в 1931 году компанией Уильяма Клейтона. К весне уже поползли слухи о запуске журнала (хотя первый номер вышел только в сентябре), так что в апреле Лавкрафт отправил в редакцию четыре рассказа (отвергнутые Райтом): «Рок, покаравший Сарнат», «Безымянный город», «По ту сторону сна» и «Полярис»⁴⁹. Все эти произведения отвергли, а в следующем месяце Бейтс отклонил и рассказ «В склепе»⁵⁰. Для Лавкрафта, полагаю, отказ не стал неожиданностью: произведения он выбрал не самые удачные, а в фирме Клейтона к тому же предпочитали истории с динамичным сюжетом. «В склепе» ближе всех подобрался к возможности публикации: по словам Лавкрафта, Бейтс считал, что «более удачная история в таком духе очень бы ему подошла».