Лавкрафт. Я – Провиденс. Книга 2

В «Хребтах безумия» не обошлось без недочетов. С трудом верится, что Дайеру и Денфорту удалось расшифровать такое большое количество информации по барельефам, да и возрождение замороженных Старцев после тысяч лет криогенного анабиоза тоже вызывает вопросы. Однако благодаря впечатляющим научным знаниям, захватывающему вселенскому размаху, с которым повествуется о миллионах лет доисторической эпохи Земли, и пугающему появлению шоггота в самом конце (пожалуй, момента страшнее не найдется во всех остальных работах Лавкрафта, а то и во всей литературе ужасов) это произведение становится вершиной творчества Лавкрафта, занимая даже более высокое положение, чем «Цвет из иных миров».

С публикациями «Хребтам безумия» не везло. Лавкрафт считал, что повесть можно «поделить на две части ровно пополам»⁴² (вероятно, сразу после шестой главы), а значит, предполагал, что ее могут напечатать в двух частях в Weird Tales, хотя не обязательно именно так изначально задумывал «Хребты». Взвалив на себя трудную задачу по набору текста на машинке (получилось сто пятнадцать страниц), Лавкрафт даже отложил свое ежегодное весеннее путешествие до начала мая, однако в середине июня был ошеломлен отказом Фарнсуорта Райта. В начале августа Лавкрафт с горечью писал:

«Да, Райт „объяснил“ свой отказ, используя практически те же слова, какими недавно отвергал работы Лонга и Дерлета. Повесть „слишком длинная“, „не поддается делению на части“, „не кажется убедительной“ – и так далее. Все это он уже говорил раньше про мои прежние рассказы (кроме упрека в большом объеме), и некоторые из них все-таки принимал к печати после долгих сомнений»⁴³.

На Лавкрафта повлиял не только неблагожелательный отзыв Райта, но и реакция некоторых коллег, прочитавших повесть и не выразивших особого восторга. Среди наиболее суровых был отклик У. Пола Кука – человека, благодаря которому в 1917 году Лавкрафт вернулся к написанию «странной» прозы. В 1932 году Лавкрафт вскользь упоминал о том, что именно заставило его сильно разочароваться в собственной работе, и среди перечисленных им факторов было и «неважное мнение Кука о моих последних произведениях»⁴⁴. При этом Кук и в мемуарах, и в дальнейших статьях не скрывал того, что его совершенно не интересовали псевдонаучные рассказы Лавкрафта, под которыми подразумевались и «Хребты безумия».

В связи с этой проблемой нам предстоит разобраться в нескольких вопросах. Во-первых, прав ли был Райт, отказываясь публиковать повесть? В последующие годы Лавкрафт частенько жаловался, что Райт принимает длинные и посредственные серийные работы Отиса Адальберта Клайна, Эдмонда Гамильтона и других писателей низкого уровня, а его объемные работы отвергает. Тут, наверное, следует высказаться в защиту Райта. С абстрактной литературной точки зрения серийные произведения в Weird Tales на самом деле были посредственными, однако Райт понимал, что без них читатели просто перестанут покупать журнал. Поэтому такие истории – с шокирующими событиями, легко узнаваемыми характерами и простым (или даже примитивным) языком – в основном были ориентированы на самый низкий уровень читательской аудитории. «Хребты безумия» не отвечают ни одной из этих характеристик: действие в повести развивается медленно и атмосферно, а обыденные и довольно безликие персонажи служат лишь проводниками, передающими читателю весь ужас суровых антарктических земель. Некоторые из придирок Райта действительно были несправедливы – уж «неубедительной» эту повесть никак не назовешь. Однако Лавкрафт и сам знал, что Райт отмахивается этой стандартной фразой каждый раз, когда не хочет принимать работу к публикации.

Как ни странно, Лавкрафт прекрасно понимал, что Райт – всего лишь делец, который не может выбирать материал исключительно по собственным литературным вкусам, тем более с приходом Великой депрессии. Еще в 1927 году он писал Дональду Уондри: