Лавкрафт: История Жизни

мечтать о девочке и пытаться сохранить эту иллюзию в течении несколько лет, но

Лавкрафт даже в детстве был упрям и, как рано становится очевидно, мальчишком с

нормальными мальчишечьими интересами. В конце концов, именно он в шесть лет

настоял, чтобы ему отрезали роскошные локоны.

Помимо чрезмерной заботы о сыне Сюзи воспитать на свой манер его способами, которые

он находил или раздражающими, или просто невыносимыми. Где-то в 1898 г. она

попробовала записать его в детский танцкласс; Лавкрафт "испытал омерзение к [этой]

мысли" и, с пылу с жару от свежее выученной латыни, строкой из Цицерона: " Nemo fere

saltat sobrius, nisi forte insanit! " (Трезвый муж не танцует, разве что он безумен).

Несомненно, у него выработалось определенное умение настоять на своем, ибо - как и в

случае с воскресной школой (видимо, в предыдущем году), которую ему позволили не

посещать, - уроков танцев он благополучно избежал. Но не избежал уроков игры на

скрипке, которые продолжались целых два года, между 7 и 9 годами.

Правда, инициатором этих уроков был он сам:

Мои ритмические наклонности привели меня к любви к музыке, & я вечно

насвистывал & мурлыкал себе под нос, пренебрегая условностями & хорошими

манерами. Я был столь верен в темпе & мелодии & выказывал столь

полупрофессиональную точность & вычурность в своих простеньких опытах,

что моя просьба о скрипке была удовлетворена, когда мне исполнилось семь

лет, & я был отдан в обучение к лучшему детскому учителю музыки в городе -

м-р Вильгельму Науку. За два года я достиг такого прогресса, что м-р Наук был

в восторге & объявил, что я должен выбрать карьеру музыканта - НО

нескончаемая нудность упражнений истощила мою вечно чувствительную

нервную систему. Моя "карьера" продолжалась до 1899, ее вершиной стало

публичное выступление, на котором я играл соло из Моцарта перед

аудиторией приличного размера. Вскоре после того мои амбиции & склонности

рухнули как карточный домик... Я перестал выносить классическую музыку,

поскольку для меня она значила массу мучительного труда; & я положительно

возненавидел скрипку! Наш доктор, зная мой нрав, посоветовал немедля

прекратить уроки музыки, что поспешно и воспоследовало.

Другие рассказы Лавкрафта об этом эпизоде не слишком разнятся в деталях. Одно

любопытное уточнение содержится в письме 1934 г.:

...У меня были перебои в работе сердца - на которые скверно влияло

физическое усилие - & такие острые проблемы с почками, что местный врач

прооперировал бы камень в пузыре, не поставь бостонский специалист более

верного диагноза & не сведи их к нервной системе. Тогда мне было 9 & я был

доведен до крайне раздраженного состояния тяжелыми уроками на скрипке.

По совету специалиста эти уроки были прекращены...

Похоже, уроки игры на скрипке прекратил именно этот специалист, а не семейный

доктор.

Хотелось бы привязать второй "почти-срыв" Лавкрафта к окончанию этих уроков,

однако по его словам первый произошел в 1898 г., а второй - в 1900 г. В любом случае, он

явно продолжал испытывать значительную нервную нагрузку; ситуацию отчасти