Лавкрафт: Живой Ктулху

Соня проработала в Нью-Йорке и вблизи от него еще три года. Порой она и Лавкрафт обменивались письмами. В 1932 году она отправилась в Европу. Она писала: «У меня было сильное искушение пригласить его с собой, но я знала, что поскольку я больше не была его женой, он отказался бы». Возможно, и так, но жаль, что она все-таки не предложила. Путешествие по Европе было одним из сильнейших неосуществленных желаний Лавкрафта. Соня говорила: «Тем не менее я писала ему из Англии, Германии и Франции, высылая ему книги и открытки со всеми мыслимыми видами, которые, по моему мнению, могли его заинтересовать.

Когда я побывала в лондонском ресторане „Чеширский сыр“, я послала ему копию пивной кружки, из которой пил доктор Джонсон, и другие сувениры, в том числе открытку с видом угла… в котором стояли стол и стулья, где сидели, выпивали и болтали доктор Джонсон с близкими друзьями и Босуэлл…

По возвращении в США я заболела. Выздоровев, я отправилась в прекрасный Фармингтон, штат Коннектикут. Этот прекрасный город в колониальном стиле так очаровал меня, что я сразу же написала Говарду, чтобы он приехал ко мне, что он и сделал… Да, думаю, я все еще очень любила Говарда – больше, чем могла признаться даже самой себе. Ибо, хотя в своих путешествиях я и встречала множество достойных мужчин и некоторые из них искренне предлагали мне руку и сердце, никто так и не привлек меня за восемь лет, в течение которых я не могла не сопоставлять с Говардом то, что мне представлялось недостаточностью других мужчин в плане интеллекта… Когда я и Говард расставались на ночь, я спросила: „Говард, разве ты не поцелуешь меня?“ Он ответил: „Нет, лучше этого не делать“.

В то время я проводила кое-какие исследования для Бруклинского детского музея. Среди нескольких работ мне было поручено написать одну под названием „Роджер Уильяме произносит речь о свободе перед священнослужителями Новой Англии“. Большинство исследований было проведено в Нью-йоркской библиотеке на 5–й авеню и 42–й улице. Но когда я рассказала Говарду Лавкрафту, что делала по этому заданию и что хотела бы найти побольше данных, он любезно отвел меня в Хартфордскую библиотеку и тут же занялся поиском первоисточников и тасканием с полок томов для меня… Расставаясь вечером, я уже не просила его поцеловать меня. Я хорошо усвоила урок»[441].

Это была ее последняя встреча с Лавкрафтом. Работа для музея была для Сони временной – чтобы продержаться, не будучи занятой в торговле дамскими шляпами. В 1933 году она вернулась в этот бизнес в качестве закупщика. Те, кто видел ее тогда, описывали ее как гораздо менее обаятельную, нежели то великолепное создание, на котором женился Лавкрафт. На шестом десятке она поправилась и носила простую одежду и прическу.

В конце 1933 года Соня отправилась морем в Калифорнию, где решила остаться. Перед отъездом она сожгла целый чемодан писем Лавкрафта.

В течение следующих двух лет она сменила несколько работ в Лос-Анджелесе и Сан-Франциско. В 1935–м она встречалась с сенатором от Калифорнии, когда, оказавшись с ним на какой-то лекции, познакомилась с худощавым, стройным седовласым мужчиной с аристократическими манерами – доктором Натаниэлем Абрахамом Дэвисом, вдовцом с уже взрослыми детьми. На следующий день он навестил ее и после некоторого разговора напрямик спросил ее:

– Вы еврейка или нет?

– А вам какая разница? – с улыбкой спросила она.

– Пожалуйста, ответьте. Это важно!

– А вы кто? Еврей или нет?

– Я – еврей!

– И я тоже, – ответила Соня.

Дэвис встал, молитвенно сложил руки и вскричал: «Слава Богу!»[442] На следующем свидании он сделал ей предложение, а на следующий день они поженились.

Дэвис был шестидесятивосьмилетним евреем португальского происхождения из Бразилии. Он сделал обширную карьеру. Его дяди (братья Уеши) занимались судоходным бизнесом, и он путешествовал на их кораблях и получил медицинскую степень в Австралии. До переезда в Калифорнию он был практикующим акушером в Мельбурне. Не имея возможности пройти стажировку для получения права на врачебную практику, он стал деканом в небольшом колледже.

Дэвис был религиозен. Соня стала подавать кошерную пищу, регулярно посещать синагогу и вступила в Хадассу. Также он был поэтом, погруженным в мистицизм и идеализм. Он верил в реинкарнацию и доктрину розенкрейцеров и основал международную мирную организацию из одного человека под названием «Всепланетный».

Хотя Дэвис и был, помимо всего прочего, профессором по экономике и внешней торговле, в отношении денег он проявлял здравого смысла немногим больше, чем Лавкрафт. Он постоянно соблазнялся покупкой земель и терял свои вложения. После женитьбы он стал отдавать свой заработок Соне, и они справлялись уже лучше.