Лавкрафт: Живой Ктулху

Боб с Двумя Пистолетами – это, конечно же, Роберт Э. Говард, а под Нокаутом Берни Лавкрафт подразумевал Бернарда Двайера. Под псевдонимами были упомянуты более двух дюжин других коллег: Фрэнк Белнап Лонг как Фрэнк Спящий-Колокол Короткий, Сибури Куин как Мичелла Айва, а сам он как Лошадиная Сила Искусство-Ненависти[598]. Барлоу напечатал сочинение в виде брошюры и разослал ее другим любителям и членам лавкрафтовского кружка. На протяжении месяцев Лавкрафт уклончиво отрицал свое авторство, говоря: «…Это едва ли относится к тем вещам, за которые мог бы взяться степенный старик».

Барлоу уговорили Лавкрафта остаться до конца июня. Миссис Барлоу вспоминала: «…Ее сын и Лавкрафт были неразлучны. Они бодрствовали ночами и не утруждали себя спускаться к завтраку. Они проводили дни, катаясь на лодке по озеру, играя с кошками Барлоу – Киром, Дарием и Алфредом А. Кнопфом… И они постоянно беседовали – Лавкрафт бойко и непрерывно говорил на несвязанные темы: о войне в Эфиопии, химии и лорде Дансейни. Барлоу построили „лесной“ домик между Юстисом и ДеЛэндом. …Роберт использовал его в качестве мастерской. Пока Лавкрафт говорил, мальчик переплетал книги кожей змей, которых подстрелил специально для этого».

Барлоу и Лавкрафт попросили Пола Кука выслать непереплетенные листы «Дома, которого все избегали» Лавкрафта: Роберт намеревался сам переплести оставшийся материал. Лавкрафт занимал семью Барлоу чтением своих рассказов. Как-то он отправился с Барлоу и еще с какими-то двумя людьми в поход за ягодами. Лавкрафт заявлял о своей любви к лесным сценам, но практическое знание леса – это кое-что другое. Барлоу описывал вылазку: «Мы собирали уже больше часа, Лавкрафт шарил в кустах, героически стараясь не отставать от нас, хотя, не имея опыта в сборе ягод, собрал лишь половину корзины, тогда как мы уже закончили. Так что мы помогли ему наполнить ее и отправились домой, и ГФЛ по собственному почину отстал от нас. Когда мы подошли к речушке, я крикнул ему, чтобы показать, где находится мостик из доски. Он ответил, что видит его, и мы пошли дальше.

Когда же мы добрались до дома, его с нами не было. Он подошел значительно позже, весь промокший до нитки. Оказалось, он не видел доски, по которой надо было переходить, а просто бухнулся в речку… Перепачканный и печальный, он прежде всего оставался джентльменом – он извинился перед моей матерью, что растерял ягоды!»

Несмотря на подобные неудачи, Лавкрафт чудесно провел время. Тепло наполняло его энергией; позже он писал: «Вы бы видели меня… – таскающего кирпичи, выкапывающего и пересаживающего деревья, носящего ведра воды для саженцев апельсиновых деревьев и т. д…»[599]. Он двинулся назад на север через Чарлстон, Ричмонд и Филадельфию, вернувшись домой 10 июля.

В оставшуюся часть 1934 года к Лавкрафту приезжали Мортон, Прайс, Кук и Коул. Сам Лавкрафт совершал лишь локальные поездки. В начале сентября он отправился на корабле на остров Нантакет. Там он взял на прокат велосипед, чтобы объехать город и осмотреть его старинные достопримечательности: «…Впервые за двадцать лет я снова был на колесах. Езда оказалась такой легкой и привычной, как будто я последний раз слез с велосипеда лишь вчера, – и она вернула мне утраченную молодость так живо, что я чувствовал, что мне нужно спешить домой к открытию средней школы на Хоуп-стрит! Жаль, что степенные пожилые джентльмены, катающиеся на велосипеде, слишком заметны в Провиденсе!»

Он написал статью о Нантакете, использовав в качестве заголовка прозвище, которым город наградил Дэниел Уэбстер, – «Неизвестный город в море». Он сочинил стихотворение на смерть котенка Сэма Перкинса, любимца из местных кошек:

У сада в этот вечер вид
Мрачней невыносимо,
Как будто в воздухе стоит
Дух гибели незримый.

Качаясь, травы скорбь таят —

Им не сказать словами;
О лапках память все хранят,
Меж ними что ступали[600].

Прайс уговаривал Лавкрафта написать вместе еще один рассказ о Рэндольфе Картере. В конце концов, они ведь оставили несчастного Рэндольфа исчезающим в загадочных часах… Но Лавкрафт отговорился: «Я слишком близок к нервной катастрофе, чтобы браться за такой весьма напряженный и принудительный труд, как совместное сочинительство».

В сентябре Лавкрафт также начал жаловаться – как оказалось, зловеще пророчески – на «несварение желудка»[601].

В ноябре 1934 года, вопреки своим дерзким словам о прекращении сочинительства, Лавкрафт принялся за еще один рассказ. «Тень безвременья»[602] – научно-фантастическая новелла объемом в двадцать семь тысяч слов, относящаяся к Мифу Ктулху. Она начинается: «После двадцати двух лет кошмаров и ужасов, спасаясь лишь безрассудной убежденностью в мифическом происхождении определенных ощущений, я не могу поручиться за ту истину, которую, как мне представляется, я обнаружил в Западной Австралии в ночь с 17 на 18 июля 1935 года»[603].