Лавочка мадам Фуфур

– Вы у меня уже почти сутки отняли, так что ещё чуть-чуть погоды не сделает. Проходите. У меня компот на плите, не хочу, чтоб убежал.

– Сутки? Это как?

– Атаковали сервер, пытаясь обнаружить квартиру. Не думала, что вы сразу вот так напролом пойдёте… Думала, позвоните сначала. Но вы решительный, по-видимому. Это здорово.

– Так это из-за вас я так долго провозился?!

Она пожала плечами и виновато улыбнулась:

– Не люблю, когда кто-то из чужих знает, где я живу.

Мы шли по длинному коридору, по обе стороны которого белели и темнели разномастные двери. Откуда-то спереди слышался шум льющейся воды и дребезжание крышки на кипящей кастрюле.

– Простите, не знал… Честно говоря, отсутствие вашего адреса в общей базе только раззадорило моё любопытство.

У входа в кухню Иляна остановилась, чтобы снять калоши. Вытащила из воздуха и вручила мне безразмерные гостевые тапки.

– Мне следовало подумать об этом. Особенно зная, с кем имею дело.

– Вы меня знаете?

Компот на плите весело фыркнул и сбросил крышку. Иляна с оханьем бросилась к кастрюле, не услышав моего вопроса – или предпочтя не услышать. Когда она управилась с локальным клюквенным потопом, то налила мне целый стакан и предупредила:

– У меня ещё есть котлеты и жареная картошка. Могу разогреть.

– Я не против. Но меня и так упрекают в том, что я много жру.

– Кто это вас упрекает?

– Читатели.

– Пишете книги?

– Не книги. Научные статьи. Пока в основном распространяю через самиздат. Материалы, связанные с махинациями с чиповыми платежами, в официальных научных кругах, знаете ли, не в почёте… А мне жаль тратить время на вычитку распечаток, и обычно я делаю это за обедом или по утрам. И вот у меня то джем на уголке страницы, то пудра от пончика, то соус… Читатели потом жалуются.

Иляна хихикнула, как тогда в вагоне монорельса, и я заметил, что два передних зуба у неё чуть-чуть выпирают вперёд, как у белки.

– Ну, сейчас-то у вас нет ни статей, ни читателей. Только собеседник.

– Ага. И мне нужно с вами обязательно кое о чём побеседовать. Тот эпизод в поезде – Иляна, скажите, это правда был импульс?

– Какой импульс? Какой поезд? Я до обеда на серьёзные темы не разговариваю!

Вот так вот пошли котлетки, картошечка, пирожные с кофейком и клюквенное варенье.

– Слушайте, вас не смущает, что вы кормите у себя в кухне незнакомого мужчину?

– Нет. Разве что слегка. – Она подлила мне ещё кофе, пододвинула сахар. – Так что можем познакомиться. Как следует, я имею в виду. Меня зовут Иляна.

– Я знаю. – Я оглядел её руки, но кольца не нашёл и пояснил: – У вас на пальце было кольцо, когда мы встретились. С вашим именем.

– Да. Бабушкин подарок. А вас как зовут?

– Я – Вениамин. Но почему-то мне кажется, что вы тоже это знаете.

Она пожала плечами и сделала большие глаза.

– Знаете, у девушек есть великолепное право отнекиваться, не объясняя причину.

– Иляна, я начинаю что-то подозревать.

– Только начинаете? – невинно поинтересовалась она, сметая крошки.

Я не выдержал и расхохотался.

– Похоже, вы страшный человек, Иляна! Всегда сумеете уйти от вопроса!

– Род занятий обязывает, – вздохнула она. – Ладно, Вениамин. С вами очень приятно, но мне пора на работу.

– Что, вот так безапелляционно выгоняете?

– У меня смена с двух дня до десяти вечера. Если хотите, приходите позже. Этак к пол-одиннадцатому.

Я поперхнулся:

– Вот так вот? Без экивоков?

– Хотите с ними?

– Нет!

– Ну и приходите. Нам будет о чём поболтать.

Иляна убрала со стола посуду и с улыбкой выставила меня вон.

…В подъезде ощутимо пахло кошками и нагретыми углями для кальяна. Сквозняка больше не было. В лифте оказались золочёные поручни и запачканное краской зеркало. Консьерж кивнул мне головой в красной форменной шапке и выпустил на улицу, по которой был разлит восхитительный зимний аромат свежего снега, инея, хрустящей льдистой корки на лужах и горячего хлеба из магазинчика на первом этаже.

Я только теперь понял, как был напряжён. Да что ж это такое! Неужели и правда втюрился? Да вроде бы нет… В голове до сих пор сахарная вата, но сердце-то не ёкало…

Я встряхнулся и отправился на работу. Следовало как-то скоротать время до половины одиннадцатого.

⁂

– Шш! Бабулю разбудишь! – зашептала Иляна, встречая меня у дверей. – Хорошо, что не позвонил, а постучался…

– Бабулю?..

– Ну да. Она в дальней комнате. И если она тебя обнаружит, то возьмёт в оборот нас обоих. Не шуми!

Иляна обитала в большой квартире на десять комнат, где, по её словам, все жильцы так или иначе приходились ей роднёй. Мать, отец, дядя, сёстры, племянница с ребёнком, отчим, троюродный брат с женой и сыном, эксцентричная бабушка-цыганка в самой большой комнате. Пожалуй, именно присутствие в квартире последней объясняло то, что позже я назвал илянским оккультизмом: феньки, флакончики с маслами, сухие цветы, руны в пёстром мешочке, исписанные вязью карты, цветные гранёные камни, ленты, кольца… Было в этом что-то хаотичное, что-то манящее.