Лавровый венок для смертника

— Вы слышали стрельбу, мисс Грей? — спросил слегка запыхавшийся подполковник, усаживая Валерию напротив Грей — наручники он снял еще в машине, — и пристраиваясь рядышком.

— Стрельбу? А, да-да, действительно нечто похожее на выстрелы… Я тут слегка увлеклась творчеством. Но вот рыбаки вроде бы слышали… А кто, собственно, палил?

— Лейтенант Вольф.

Эллин долго, удивленно смотрела на подполковника: глаза в глаза.

— Неужели пытался убить вас?

— Нет, до этого не дошло.

— Слава богу!

— Он убил Кроушеда.

— Кроушеда? А кто это — Кроушед?..

— Палач.

— Ах да, палач… Кажется, его еще называли Адмиралом, поскольку он из бывших моряков. И за что же, за какие прегрешения лейтенант пытался отправить его на тот свет?

— Пока что известен только сам факт. Есть жертва, есть убийца.

Эллин все так же долго, но теперь уже переведя взгляд на Валерию, кивала в такт своим размышлениям.

— вот почему лейтенант Вольф так рвался на встречу с палачом! Хотя, если разобраться, причем здесь палач? Всего лишь исполнитель приговоров. Впрочем, когда речь идет о мести и запугивании, мафия в такие тонкости не вникает.

— Мафия — да, — мрачно согласился подполковник.

— Кстати, что в связи с этим говорит сам Вольф?

— Он уже ничего не говорит. Убит в перестрелке, после того как ранил полицейского.

— Разрешите не поздравлять вас с этой победой, господин подполковник. Живой, он порассказал бы нам значительно больше, чем удастся выдавить из мертвого. Разве я не права, мисс Удайт?

— Возможно, — процедила Валерия, почти не разжимая зубов. — Но мертвые тоже порой говорят.

— Убедите в этом полицейских, они будут приятно удивлены.

— Вообще-то, странная история, — проговорил Нэвэл.

— …Которая может обрасти всяческими домыслами, — поддержала его Грей. — Поэтому для полиции будет лучше, если сначала в газете «Посреди океана», а затем и в столичной прессе появится небольшая, но внятная информация о том, кто, как и по каким соображениям убил Кроушеда и как полиции удалось ликвидировать офицера-мафиози.

— Вы правы, — оживился начальник полиции. — Будет лучше, если информацию общество станет получать из первых рук.

— В таком случае, позвольте мисс Удайт воспользоваться вашим телефоном, подполковник. Она позвонит в редакцию и предупредит, что вскоре поступит важная информация, которую следует опубликовать на первой полосе утреннего номера. Я передам ее по электронной почте максимум через два часа.

— Пожалуйста, мисс Удайт, телефон к вашим услугам.

— Ну, чего вы ждете, Валерия?

— А если я не позволю, чтобы эта информация появилась?

— Тогда она появится в одной из столичных газет. Но содержание будет несколько иное. Там уже будет упоминаться и ваше имя. То есть имя женщины, которая спровоцировала убийство мистера Кроушеда, принудив при этом лейтенанта полиции участвовать в шантаже против адвоката Шеффилда. С какой целью? С предельно корыстной — чтобы заполучить рукописи ее мемуаров, которые на издательском рынке, кстати, будут стоить очень дорого. Впрочем, деньги у вас есть. А потому, смею предположить, что госпожу Удайт больше интересовала литературная слава, погубившая ее так же, как погубила Шеффилда, Согреда, а возможно, и Грюна Эварда. Но это я так, в виде предположения.

— Советую принять условия мисс Грей, — ненавязчиво проворковал Нэвэл. — Тем более что они очень даже божеские.

— Но выполнение моих условий не избавляет мисс Удайт от тех обвинений, которые ей уже предъявлены. Во всяком случае, пока не избавляет. И не сомневаюсь, что эту ночь она проведет в камере предварительного заключения.

— Судя по всему, это неизбежно, — согласился Нэвэл после некоторого колебания. И тут же поднялся из-за стола. — Не следует забывать, что Кроушед, в доме которого мы застали сегодня мисс Удайт, убит. Следуйте за мной, мисс Удайт. Мне бы не хотелось, чтобы официанты догадывались, что вы задержаны. Пытаюсь щадить ваше самолюбие.

— Кроушед не просто убит, — напомнила Эллин. — Он погиб от рук Вольфа, прямо связанного с мисс Удайт.

— Прекратите все это, мисс Грей! — неожиданно взмолилась, хотя и вполголоса, Удайт. — Хватит.

— Что именно я должна прекратить? — спокойно поинтересовалась Эллин, вновь открывая свой ноутбук. — Предаваться литературному творчеству? Так это невозможно.

— Все то, что сейчас происходит.

— То, что происходит нынче на острове, называется «решающей схваткой за литературный Олимп». Время от времени подобные смертоубийственные схватки происходят в каждой стране, как только уходит из мира, или, по крайней мере, с вершины славы, очередной кумир. Правда, обычно такие схватки маскируются под так называемую творческую борьбу, при которой завистливая ненависть преподносится, как естественная борьба литературных школ и течений. Здесь же, на Рейдере, мы увидели все это в полной оголенности.

— И в полной омерзительности, — бросила Удайт.