Лавровый венок для смертника

— Всякое оскорбление полицейского — еще одна статья уголовного кодекса, — торжествующе рассмеялся Нэвэл, совершенно не чувствуя себя оскорбленным, и вопросительно взглянул на сопровождавшего Валерию сержанта.

— Что там у них в камере происходило?

— Косая Берта призналась, что они всю ночь насиловали ее, — поведал тот. — Всеми доступными способами. И даже разъяснила, какими именно. Умора!

— О, это они умеют! Что поделаешь, время от времени приходится соприкасаться и с этой частью отходов рода человеческого.

— Только не мне! — возмутилась Удайт.

— Почему вы так считаете? — оскалился Нэвэл. — Мания исключительности? Сегодня же вами займется следователь. Это ему надлежит выяснить, почему вы оказались в доме Кроушеда и насколько с этим визитом связано убийство тюремного палача вашим сообщником, лейтенантом Вольфом, которого вы еще и пытались привлечь к шантажу мисс Грей. Кроме того, он выяснит, кто надоумил вас подсовывать адвокату Шеффилда «полицейские ушки»… И, наконец, оскорбление полицейского. Вы хотя бы понимаете, подозреваемая Удайт, что за вами уже тянется целый шлейф уголовных статей?! — стукнул кулаком по столу Нэвэл. — А если понимаете, то какого дьявола жеманитесь и строите из себя «подворотную невинность»?!

Удайт умолкла, и глаза ее расширились от ужаса. Она поняла, что вновь, уже в который раз, ее подводит аристократический гнев.

— Назад ее! — приказал подполковник конвоиру. — В ту же камеру! После пяти лет такого борделя ей будет о чем писать в своей газетенке. Уведите ее, сержант!

— Погодите, господин подполковник, — вдруг всхлипнула Валерия и от благородного гнева ее не осталось даже следа. — Умоляю вас: позвольте поговорить с леди Грей.

— Ах, уже с «леди Грей»! Еще вчера вы называли ее несколько иначе. Еще вчера вы подслушивали ее разговоры и собирали всевозможную грязь, чтобы эту самую «леди Грей» публично растоптать.

Эллин удивленно взглянула на Нэвэла. Гнев его казался настолько неподдельным, что она удивилась: «А ведь прекрасно играет свою роль. Неужели действительно возмущен поступками Удайт? Вряд ли. Наверняка отрабатывает шампанское всех обещанных ему ресторанов».

— Но ведь все это уже позади! — в отчаянии взмолилась Удайт, сложив окольцованные руки на груди и покаянно качая головой. — Не отправляйте меня в камеру! Позвольте поговорить с леди Грей тет-а-тет.

Нэвэл незаметно скосил глаза на Эллин, однако та сделала вид, что не замечает его замешательства.

— Леди Грей явилась сюда не для того, чтобы выслушивать ваши раскаяния. Мы вызвали ее, дабы получить письменное заявление обо всех обвинениях, которые леди намерена предъявить вам в суде. И вот оно, — похлопал ладонью по листу бумаги. — Основание. Верно, леди Грей?

Никакого письменного заявления Грей пока что подполковнику не вручала. Оно все еще покоилось в ее сумочке. Но Эллин это не смущало: не вручила, так вручит.

— Не только как пострадавшая, но и как юрист подтверждаю, господин подполковник, что, с точки зрения закона, действия ваши безукоризненны.

— Хотя это всего лишь часть совершенных вами преступлений, леди Удайт, — еще агрессивнее взбодрился Нэвэл. — Нам известно еще кое-что. Я прав, леди Грей?

— Абсолютно, — холодно подтвердила Эллин, берясь за трубку телефона. — Как звонить заместителю прокурора?

Нэвэл назвал номер домашнего телефона О’Ннолена и тут же напомнил сержанту:

— Вам ведь было сказано — в камеру ее!

Полицейский довольно бесцеремонно взял Удайт за плечо и подтолкнул к двери, но ей удалось вывернуться и метнуться к Грей.

— Эллин! Леди Грей! — истерично закричала она, хватаясь руками за край приставного столика. — Выслушайте меня! Вы ведь способны понять! Спасите же! Вы это можете! Что я должна сделать?! Стать перед вами на колени? Скажите: стать на колени?!

— Почему вы так неуверенно спрашиваете об этом? — удивилась Грей, оставляя в покое телефон. — Именно с этого, с коленопреклонения, вы и должны были начать свой визит к начальнику полиции.

Удайт оцепенела. От одной мысли при том, что придется становиться на колени перед Эллин Грей, да к тому же — в присутствии полицейских, бросило ее в холодный пот.

— Опускайтесь, Удайт, опускайтесь. Чего вам теперь опасаться? Вы уже настолько опустились, что имиджу вашему сцена сия не повредит.

— Эллин! Вы достигли всего, чего хотели. — «Ага, значит, подполковник уже сообщил ей о моей победе!» — возликовала Эллин. — Вы на вершине славы…

— Кажется, меня начинают превозносить, — все с той же напускной холодностью заметила Грей. — Обычно мне это нравится. Чего уж тут скрывать!

Подполковник молча направился к двери, увлекая за собой сержанта.

— Спасите меня, Грей! — и впрямь опустилась на колени Удайт, немало удивив этим Грей. — Еще одной такой ночи в камере с завшивленными садистками и насильницами я не перенесу. Под утро я уже пыталась покончить с собой. Но они были начеку и не позволили.

— В вашем положении петля — не самый худший выход. Уж поверьте мне.

— А я вот поздравляю вас, Эллин! Такая премия! Пресса! Слава! Какой же я была идиоткой, что так настраивала себя!