Лавсаик Святой Горы

И вот, желая, как видно, дать мне представление о трапезе отцов-аскетов, а наипаче положить конец внутреннему моему ропоту, особенно усилившемуся из-за авронии[70],– ибо, во-первых, меня, как более юного, дважды в неделю посылали с другими сверстниками собирать это растение и, таким образом, лишали службы, а во-вторых, я не мог выносить горькую похлебку из него, – Всеблагой Бог устроил так, что в это самое время пришли и уселись на скамье снаружи два эримита. И первый вопрос у одного к другому был: «Как до сего дня проводили вы Святую Четыредесятницу?». «Молитвами вашими и по благодати Христовой благополучно, – отвечал тот. – По соседству с нами есть благочестивый духовник иеромонах Матфей, он служит для нас литургию, и по средам и субботам братия причащаются. С тем и послал меня старец, чтобы я взял просфор, немного свечей, вина и вернулся». «А как справляетесь с телесными нуждами?» – снова спросил первый. – «В нынешнем году милосердие Божие пощадило нас. Мы питались авронией и не заметили, как прошла Святая Четыредесятница. Каждый день отвариваем ее с малой толикой риса, а по субботам и воскресеньям – с елеем, так что мы избыточествуем пищей и имя Божие прославляется!». Услышав это, я оплакал себя и тотчас исцелился от роптания, ибо у нас в монастыре похлебка из авронии готовилась раз или два в седмицу, и вдобавок братская трапеза постоянно включала маслины и смоквы, эти же в своей бесплодной пустыне лишены были того и другого. Аврония представляет собой растение с мягкой верхушкой из разряда, как мне думается, карабкающихся влаголюбивых. Горькое на вкус, оно, по мнению ученых, обладает мочегонным и кровоочистительным действием. На Святой Горе аврония встречается во всех влажных местах, и стебли ее, выходящие из земли с начала по конец марта, считаются благословением Божиим для Великого поста. Тем, кто вкушает ее впервые и без елея, как положено в постные дни на Афоне, она и вправду кажется невыносимо горькой, но отцы издавна свыклись с ней, находя съедобной и полезной.

В каменистой пустыне Афона, простирающейся от «малого» скита Святой Анны до Виглы, водятся во множестве огромные улитки, пригодные в пищу. Здесь же мне довелось видеть отцов, никогда не позволявших себе вареной пищи и поддерживавших силы лишь сырыми плодами и паксимадами (сухарями). Был тогда у нас в обители прекрасный обычай: из хлеба, остающегося от трапезы отцов, делать сухари для раздачи приходящим пустынникам. А те, приходя за благословением и зная, что монастырь наш собирает в Моноксилите богатый урожай отборных смокв, приносили с собой улиток и выменивали их на плоды.

Теперь, быть может, и нет на Святой Горе отцов, которые могли бы уподобиться постом древним монахам Фиваиды и Палестины, проводившим по десять и более дней без пищи или довольствовавшимся кто тремя смоквами, кто пятью финиками в день. Но и сегодня найдутся здесь – как в скитах и пустынях, так и в святых обителях – воздержники, обходящиеся без пищи по три – пять дней либо вкушающие ее раз в день без елея, поскольку сухоядение для них – лучший обычай монаха. И таких отцов следует признать равночестными древним, приняв во внимание условия Афона, которые требуют большего расхода сил, чем жаркие и сухие страны (что подтвердят и коренные их обитатели, и переселенцы, долго там прожившие).

А с убылью святогорских монахов, с сокращением милостыни от святых монастырей, утративших, как мы сказали, свои метохи, и, наконец, с переменой в умонастроении христианского мира, который не идет на Афон, и тем паче к нищим пустынникам (если же и идет, то почти не подает им милостыню), эти последние, невзирая на телесную немощь и преклонный возраст, вынуждены тяжко трудиться для прокормления нищеты своей.

Лишь тот, кто знаком с труднопроходимыми тропами Афона, кто повидал скитян и пустынников, часами бредущих по ним с мешками в двадцать-тридцать ока на плечах, – тот оценит, быть может, труды и тяготы этих подвижников.

И да не подумает он, что отцы эти были еще в миру приучены к грубому ручному труду и тяжкому ремеслу носильщика. Далее мы представим читателю доныне здравствующих мужей, обладавших огромным богатством, отмеченных всевозможными почестями, блестяще образованных, воспитанных в роскоши, а порой и в царских чертогах, но все оставивших и возложивших на себя легкое бремя Господне, отвергшихся богатства житейского и навыкших, с Божией помощью, тесному подвижническому пути.

В скитах и пустыне, где не положено иметь вьючных животных, всякая работа выполняется насельниками как почетная и достойная похвалы, хотя для многих поначалу и непривычная. Одни рубят дрова, другие возделывают крошечный огород, третьи замешивают глину, стряпают, стирают – словом, делают все, что необходимо человеку в земной жизни.