Лазарит

Именно она первой заметила Мартина в окровавленной одежде и слабо вскрикнула. Грузный мусульманин обернулся и выхватил нож. Но не бросился на убийцу — просто смотрел на него, мало-помалу отступая к двери дома.

Мартин не сводил испытующего взора с женщины: она была уже немолода и довольно плотно сложена, над ее высоким лбом вились жесткие курчавые волосы, глаза были темными, с глубокими тенями под ними, нос тонкий, с горбинкой.

— Шалом, почтенная Сарра бат Соломон! — произнес Мартин, сбрасывая с головы капюшон. Волосы упали ему на глаза, и он встряхнул головой, отбрасывая их назад. — Вы должны помнить меня, госпожа. Я Мартин, человек вашего брата Ашера бен Соломона. Однажды мне довелось сопровождать вас и вашего супруга Леви в Кастилию. А теперь ваш брат прислал меня за вами в Акру.

Женщина слабо ахнула, уронила кувшин и заломила руки. Но тут же отстранила слугу с ножом, загораживавшего ее от посланца.

— Это друг, Муса, это друг! Входи же скорее в дом, Мартин, мальчик мой! Благословен Господь Бог наш, царь вселенной, который привел тебя сюда невредимым!

Она успела впустить его вовремя, ибо в следующий миг в воздухе повис протяжный крик муэдзина с колокольни, которая теперь служила для призывания правоверных к молитве:

— А-ал-ла-а-аху-у акбар!..

Мартин проспал весь следующий день — но только после того, как омылся, переоделся в чистую одежду и невестка Сарры, молоденькая беременная Леа, напоила его горячим молоком с медом.

Едва взглянув на Леа, Мартин огорчился: непросто будет вывести из осажденного города пожилую женщину, да еще и с невесткой на сносях. Вслух он ничего не сказал, но подумал, что, должно быть, придется взять в помощь этого огромного молчаливого Мусу, охранника Сарры, который служил дому Леви бен Менахема еще тогда, когда все это семейство жило в Испании.

Но эти мысли можно было отложить на потом, и он просто провалился в глубокий беспробудный сон — впервые с тех пор, как оказался в Палестине. До этого дня он всего однажды спал так же сладко и безмятежно: в Олимпосе, держа в своих объятиях Джоанну.

Именно она и приснилась ему. Сладостное видение из прошлого, которое никогда не вернется. Вместе они прогуливались по ликийскому побережью, целовались под пушистыми средиземноморскими соснами, а Джоанна сплела венок из алых маков, пылавших в ее волосах, как рубины, гранаты и кровь. И вся она, озаренная лучами ласкового солнца, веселая, смеющаяся, манила его, и Мартин сгорал от желания обнять ее…

Едва проснувшись, он постарался выкинуть сон из головы. За вечерней трапезой Сарра поведала, как охранник Муса ночью услышал негромкий стук в дверь, но не решился будить госпожу, пока внизу не началась жестокая схватка.

— Ты был быстр, как посланец ада, мальчик мой, — то ли с восхищением, то ли с упреком заметила женщина. — Один против четверых — и ни единой царапины! Мы с Мусой не знали, что и подумать, в особенности когда увидели, как ты пытаешься спрятать тела. Тогда я послала Мусу, чтобы он прибрал оставшихся и скрыл следы крови. Иначе нельзя: сейчас смертельно опасно привлекать к себе внимание властей. В Акре и без того очень тревожно…

Мартин заверил ее, что сделает все возможное, чтобы помочь ее семейству. Но когда завел речь о необходимости как можно скорее покинуть город, Сарра с сомнением покачала головой:

— Мыслимо ли это, Мартин? Мы не могли уехать и прежде, когда положение было далеко не таким плачевным. Потом мой несчастный муж умер, старшего сына Иону тоже унесла хворь, а после его кончины Леа была совсем плоха… Она и теперь слаба, а ведь вскоре ей предстоит родить! Не говоря о других моих детях, которые еще совсем малы…

Дети сидели здесь же, с любопытством разглядывая нежданного гостя. Кудрявой пухленькой Нехабе вот-вот должно было исполниться двенадцать, а малышу Эзре еще не было и пяти.

— Попробуем что-нибудь придумать, — неспешно произнес Мартин. — В любом случае я теперь с вами и сделаю все возможное и невозможное, чтобы вас не коснулась беда.

Сарра ласково дотронулась до его плеча.

— Ты всегда был добрым другом для нашего народа! Многие, кого ты спас, благословляют твое имя, поминая его в молитвах. Ашер был прав, когда решил воспитать тебя нашим защитником. Надеюсь, он достойно вознаграждает твои усилия, ибо ныне я не столь богата, чтобы рассчитаться с тобой. Видишь — даже слуг у нас теперь нет, остались только верный Муса и старушка Цила.

Мартин легко улыбнулся:

— Не понадобится никаких денег, госпожа. Ашер знает, как меня отблагодарить, когда я выполню его поручение и переправлю вас всех в Антиохию, где уже ожидает зафрахтованное Иосифом судно.

И он поведал, что Ашер бен Соломон обещал после его возвращения отдать ему в жены свою младшую дочь — Руфь.

— Вот как? — Рука Сарры, разливавшей в хрустальные чаши сок апельсинов, слегка дрогнула, и на стол выплеснулось немного оранжевой жидкости.

Мартин внимательно взглянул на нее.

— Вас это удивляет или огорчает, госпожа? Ради Руфи я готов пройти гиюр и стать евреем.

Сарра поставила на низкий столик кувшин с соком и ласково улыбнулась.