Лазурный дракон

Отчаянно барахтаясь, я попытался ухватиться за веревку, но она вдруг хлестнула меня по лицу, натянувшись, как струна. Боль ослепила меня, а от крика из легких вырвалось целое облако из пузырьков воздуха, окончательно загораживая обзор.

Гигант мотал головой, пытаясь избавиться от засевшей в пасти занозы. Но эти дурики наверху еще и тянули ее за веревку. Так что он, пытаясь ослабить боль, вынужден был плыть к поверхности. Я же бестолково болтался в его пасти, то и дело натыкаясь на острые зубы. Наконец, удалось ухватиться за его верхнюю челюсть. Ноги мои при этом ощутимо тянуло вниз, затягивая в пасть потоком воды. Течение было мощным — похоже, зверь стремительно поднимался к поверхности.

Я выстрелил Жалом в упор, загоняя наконечник в верхнюю часть его морды. Второй рукой достал чакрам и попытался дотянуться им до натянутой веревки. Резанул в аккурат в тот момент, когда голова чудовища уже показалась из-под воды, взметая целый фонтан брызг. Меня отшвырнуло в сторону, и если бы не Жало, я бы плюхнулся в воду. Но я дернулся, как пойманная на крючок рыбешка, и впечатался всем телом в шею гиганта. Веревка Серебряного Жала начала разматываться, и я заскользил вниз по шее, больно царапясь о жесткую, как наждачка, чешую.

Мокеле, истошной воя, мотал головой, пытаясь избавиться от заостренного шеста. Я же чувствовал себя сумасшедшим ковбоем, который решил оседлать самого большого в мире быка. Еще и водоплавающего. Меня швыряло туда-сюда, било об шею монстра. Чтобы сократить амплитуду, можно было укоротить веревку Жала. Но тогда пришлось бы опять подтянуться вплотную к его морде. Так что нет, уж лучше я как-нибудь так.

Вдруг раздался громкий хруст. Бамбук переломился, как спичка, и пасть чудища, наконец, захлопнулась. Он тут же ухнул обратно под воду, увлекая и меня за собой. Я высвободил Жало, и остался барахтаться на поверхности. Водное дыхание у меня почему-то отключилось, так что я изрядно нахлебался воды, прежде чем сориентировался, где берег. Да и то, в первую очередь, по звукам — оттуда мне дружно орали Псы.

Только когда ноги мои коснулись твердого дна, я, наконец, сумел окончательно вынырнуть из-под воды и хватануть воздуха полной грудью. Навстречу мне, высоко задирая ноги и поднимая целые тучи брызг, неслись Данила и Терехов. Подхватили под руки, выволокли на берег, разложили на большом плоском камне пузом вверх.

— Э, ты как? Сильно ранен? Док! Мать твою, ты где ходишь?!

— Спокойно! Все нормально с ним. Видите — дышит?

— Так он в кровище весь!

— Царапин много. А, ну и вон, видимо, об зубы немного покорябался.

— Да лечи уже!

Я повернулся на бок и вдруг, сам того не ожидая, изверг из себя где-то полведра воды — прямо на сапоги некроманту. Тот укоризненно покачал головой,

— Из. вини, — выдохнул я.

Попытавшись вытереть рот, я с отвращением сплюнул. Все руки у меня были в какой-то вязкой плотной слизи, отвратительно горькой на вкус и воняющей рыбой. Да что там — я весь был в этой хрени, с головы до ног!

А еще эта слизь светилась — так ярко, что это было заметно даже при свете солнца.

Надо мной нависла огромная тень, и я взглянул наверх. Нгала. Верховный шаман Шепчущего дуба одобрительно покачал головой и аккуратно, двумя пальцами, провел по моему плечу, собирая немного слизи.

— У тебя получилось, Мангуст. Это свет Того, кто останавливает течение рек. Правда, необязательно было брать так много. Достаточно было даже этого…

Он растер слизь кончиками пальцев и показал мне светящуюся ладонь.

— Ну, я решил взять с запасом, — небрежно отозвался я, борясь с дрожью в голосе. Меня до сих пор здорово потрясывало от пережитого, и я надеялся, что это можно списать на озноб после ныряния.

— И правильно сделал! — воскликнул Док.

Подхватив с земли плоскую ракушку, он провел ею мне по руке, как скребком, собирая налипшую слизь.

— Ты чего делаешь? Отстань уже! Дай я просто смою с себя эту гадость.

— Ты чего, сдурел?! Это ж редчайший ингредиент! Надо все собрать до капельки. Мы озолотимся! Вон, рубаха у тебя вообще насквозь ей пропиталась. Снимай!

Он, не дожидаясь моего согласия, стянул с меня через голову мою холщовую блузу. Я был слишком обессилен и захвачен эмоциями от пережитого, чтобы сопротивляться.

— Ого, Мангуст! Неслабая у тебя татуировочка! — присвистнул вездесущий Стинг. Его возглас подхватило еще несколько голосов.

На шаманов же увиденное подействовало неожиданно.

— Черная черепаха? — сдавленно произнес Нгала, и морда его вытянулась от изумления.

— Она самая. А что тебя так удивляет? Или ты думал, я сюда шутки шутить пришел? — усмехнулся я и расправил плечи. — Однажды я надрал задницы Черным генералам. А сейчас погодите, немного отдохну — а потом давайте мне вашего Ханумана!

Но шаман оставался предельно серьезным и даже, кажется, немного испуганным.

— Когда ты сказал, что бросишь вызов Хануману — я думал, что это лишь способ выиграть для нас немного времени. Я не думал, что ты всерьез собираешься победить.

— Ты меня недооцениваешь.

— Возможно. Скажу лишь одно — если тебе удастся одолеть его, ты станешь еще одной легендой Уобо.