Лазурный мир [= Синий мир]

«Ему достаточно плыть под парусом, пользуясь вечерним бризом, и грести на запад, — сказал Хаст. — Так и быть, однако. Подождем, пока не станет ясно, к чему приведет этот побег».

«Если Блаздель вернется на старые плоты, — прорычал Робин Мэграм, — нет никаких сомнений в том, к чему приведет его побег. Придется ожидать нападения. Этот человек пышет ненавистью».

«Не обязательно, — возразил Файрал Бервик. — Не забывай, что жители Родных плотов, в общем и в целом — разумные люди, наши собратья по кастам, друзья, родственники. Почему бы им было выгодно на нас напасть?»

«Мы сбежали от Царя-Крагена, мы не признаём его власть, — пессимистически заметил Хаст. — Унижением порождаются зависть и ненависть. Заступники могут разжечь эти эмоции, довести их до безрассудной ярости». Он изобразил увещания заступников издевательским гнусавым фальцетом: «Нечестивые предатели! Как они смеют не выполнять обязательства перед Царем-Крагеном? Как они смеют возмутительно надругаться над меньшими крагенами? Все в кораклы! Накажем инакомыслящих!»

«Возможно, так оно и будет, — сказал Кельсо. — Но влияние на плотах оказывают не только заступники. Арбитры вряд ли согласятся с такими призывами».

«По сути дела, — заключил Файрал Бервик, — мы не располагаем достаточными сведениями и рассуждаем на пустом месте. Баркван Блаздель может потеряться в океане и никогда не вернуться на старые плоты. Он может столкнуться со всеобщей апатией. Он может спровоцировать всеобщее возбуждение. Мы не знаем, о чем говорим. Мне кажется, следует принять меры, позволяющие добыть фактическую информацию о положении дел — короче говоря, послать на старые плоты шпионов, чтобы они вернулись и сообщили о происходящем».

В конечном счете все согласились с предложением Бервика. Решили также, что оставшихся на плоту заступников следует охранять бдительнее — пока не станет точно известно, сумел ли Блаздель вернуться на старые плоты. Если так, местонахождение Нового плота перестало быть тайной — никто не возражал против того, чтобы в таком случае позволить остальным заложникам тоже вернуться домой, если таково будет их желание. Робин Мэграм, однако, продолжал считать такое решение чрезмерно снисходительным: «Неужели вы думаете, что они обошлись бы с нами таким же образом в подобной ситуации? Не забывайте: они замышляли натравить на нас Царя-Крагена!»

«Совершенно верно, — устало отозвался Аррель Праведник, — но что с того? Остается либо убить их, либо сторожить, либо отпустить домой, причем последний вариант — самый простой и самый добросовестный».

Мэграм больше не протестовал, и совет занялся обсуждением подробностей разведывательной операции. Ни один из имеющихся кораклов не сочли подходящим для этой цели — решили построить коракл особой конструкции: длинный, легкий, низкобортный, с двумя парусами, способными улавливать малейшие дуновения ветра. Шпионами назначили трех человек; все они были уроженцами плота Альмак, небольшого дальневосточного плавучего острова, находившегося рядом со Сционой, крайним плотом вереницы. Никого из этих трех не знали на Смотрине, что сводило к минимуму вероятность их распознания.

Коракл построили немедленно. Легкий киль из нескольких слоев клееных прутьев изготовили с помощью столбиков, вбитых в толщу плавучего острова; согнули и обвязали веревками ребра коракла; к поперечным ребрам присоединили диагональные, после чего всю конструкцию покрыли четырьмя слоями лакированной оболочки морской поросли.

Поздно утром на четвертый день после побега Блазделя коракл, напоминавший каноэ, отплыл на запад, легко и быстро скользя по озаренным солнцем водам. Шпионы взяли с собой горн, экспроприированный в хижине Блазделя на островке около Смотрины.

Три часа коракл разведчиков стремительно плыл вдоль вереницы новых плотов, каждый из которых, окруженный семьей маленьких островков, увенчивался шапкой синей, зеленой, багровой, оранжевой и черной растительности под дугообразными каскадами листвы, окружавшей центральный шпиль. Коракл миновал последний остров архипелага, и разведчики направились в открытое море на запад, вспенивая длинными веслами искристую воду.

Наступил вечер; нахмурились, понеслись по небу грозовые тучи, волочащие темные хвосты дождя. После дождя солнце стало заходить, устроив великолепное зрелище среди обрывков облаков. Подул вечерний бриз. Подняли паруса; гребцы сложили весла и отдохнули. Коракл мчался на запад, с шипением разрезая воду носом и оставляя за собой пузырящуюся струю. Наступили красновато-сиреневые сумерки; в небе зажглись созвездия. Спустилась ночь — звезды пылали, отражаясь в гладком черном море. Разведчики спали по очереди, и ночь прошла. Перед рассветом подул встречный ветер; стараясь экономить силы, гребцы работали медленно — лишь для того, чтобы коракл не относило на запад.