Льдинка

Все вещи были собраны, люди утеплились, нацепили очки и уже собирались уходить, когда Злата сказала:

– Дильс, я сегодня видела во сне летучую мышь.

Дильс пробубнил что-то неразборчивое и буквально вытолкал всех наружу. Поколебавшись, Злата тоже вышла за ними.

– Летучая мышь? – переспросил Костя, когда они зашагали. – А что это значит?

– Смерть, – коротко ответил Тух-Тух и посмотрел в нерадостное небо, которое нависло так низко, что того и гляди свалится на них. – Не совсем те слова, которые хочется слышать перед тем, как спускаться в пещеру, должен заметить.

Костя испуганно моргнул и прибавил шагу. Губы Тух-Туха тронула улыбка. Серая и недоверчивая, как стены Белого Савана.

– Лаз наверняка завалило снегом, – по дороге сказал Антон.

– С ним все нормально, – не поворачивая головы, сказал Тух-Тух. Тима хотел насмешливо поинтересоваться, уж не стал ли он ясновидящим, но передумал.

А он оказался прав. Вокруг намело целые холмы снега, а вход в пещеру даже не засыпало. Лаз продолжал оставаться чистым, словно его регулярно убирал и чистил трудолюбивый дворник. Окруженный барханами снега, он звал взволнованных путников, ухмыляясь, как беззубый череп.

– Мне это не нравится, – проговорил Дильс. – Слишком много странных совпадений.

– Никаких совпадений. – Тух-Тух смачно высморкался прямо в снег. – До тебя долго доходит, Дильс, хотя на жирафа ты не похож. Мы созрели, ясно теперь? И даже если тут поднимется цунами, вход в пещеру будет всегда открыт для нас. Для нас, подчеркиваю, но не для кого-либо еще. Вот такая штука.

В лаз спускались в том же порядке, только на этот раз Костя был последним, уступив место Яне.

В полном молчании они добрались до знакомой пещеры, освещаемой удивительными сталактитами, и уже хотели двигаться в восьмой лаз, как Дильс сказал, чтобы его подождали. Он подошел к одному из сталагмитов и дернул его на себя. Тот, как и в прошлый раз, озарился ослепительно желтым пламенем, словно злясь на то, что его потревожили, после чего вновь стал прозрачным как слеза младенца. Тогда Дильс достал из-за пояса топорик и расчехлил его.

Выдержав небольшую паузу, будто все еще сомневаясь в правильности принятого решения, Дильс коротко рубанул сталагмит под самый корень. Результат удара превзошел все ожидания – топорик с оглушительным звоном отскочил назад, чуть не пропоров Дильсу ногу, а от сталагмита откололся миниатюрный осколочек, размером не больше ноготка с мизинца. Но что самое поразительное, в месте скола показалась студенистая бесцветная жидкость, похожая на клей. Смола, – первое, что пришло Тиме в голову.

– Клянусь своей лысиной, мне никогда не доводилось видеть ничего похожего на это, – отступая назад, едва выговорил Дильс. – Ребята, по-моему, я нанес этой штуке рану.

Внезапно пещера вспыхнула желто-оранжевым светом, заставив всех зажмурить глаза – все без исключения сталактиты и сталагмиты стали поочередно зажигаться этим сияющим пламенем, будто выражая свой немой протест действиям Дильса. Это было необыкновенное зрелище, хотя и не лишенное ощущения жутковатости. Словно внутри этих «сосулек» извергались крохотные вулканы, исторгая из своих миниатюрных жерл потоки кипящей лавы. Создавалось впечатление, что эти разъяренные штуки собирались взорваться под внутренним давлением. Однако минуты через две свет стал чуть слабее, пока окончательно не потух, и путники проследовали в лаз.

– Ну как вам фонарик, а? – спросил Дильс.

Артур что-то ответил, но Тима не расслышал.

– А почему летучая мышь означает смерть? – раздался где-то позади голос Кости. Ему не давала покоя фраза Златы, и, похоже, всю дорогу он только и думал о ней.

– Уж так повелось. На самом деле это может быть не смерть, а просто потеря конечности, – «успокоил» Костю Тух-Тух.

– А мне кажется, она хотела напугать нас, – сказал Артур. – Не верю я в такие совпадения.

Тиме почему-то стало обидно за Злату. Да если бы не она, они до сих пор крутились бы вокруг Белого Савана, тычась как слепые котята!

Наконец они оказались в крохотной пещерке, в которой был зарешеченный вход. Дильс протянул Тух-Туху ножовку, и тот присел у лаза, раздавив при этом своим огромным унтом грудную клетку одного из скелетов. Яна сморщила носик, но Тух-Тух и бровью не повел и принялся пилить.

Работа закипела. Пила передавалась из рук в руки почти каждые пять минут, чтобы не сбавлять темпа, и от раскаленного полотна уже шел дым, а рукоятка стала горячей, но дело все равно продвигалось очень медленно. Тима всерьез задумался, из какого металла отливали эту решетку. Вначале было решено сделать пропилы по углам, чтобы затем попробовать выбить решетку ногами, но материал, из которого она была сделана, оказался на редкость прочным. Блинк! Лопнуло первое полотно. Пока Дильс налаживал следующее, Злата достала термос с чаем, и он был пущен по кругу. Холод холодом, но все, кто находился в пещерке, взмокли, как лошади после забега на ипподроме, и страшно хотели пить.

Через три минуты накрылось второе полотно, и снова в руках Тух-Туха.