– Не валяй дурака, – жестко сказал Евгений. Он нервно затянулся и щелчком ногтя стряхнул пепел. – Мне не до шуток.
– Объясните, пожалуйста, – попросила Лана, все еще с изумлением глядя на дядю.
– Ты видела у меня дома над камином череп? Ну с длинными клыками?
– Да, а какое это имеет отношение к пропаже моих друзей?
– Времени мало, но слушай. Около тридцати лет назад, когда мне было всего шестнадцать, мы с отцом были в тех местах. Дело было осенью. За сутки до этого над тайгой снова было странное сияние, улавливаешь? Будто салют, о котором ты говорила. С нами были три собаки, мы шли по лесу, как вдруг они почуяли что-то. Отец спустил их, но вскоре мы услышали их визг. Мы подумали, что это медведь, но, как оказалось, нет. Это был тигр, понимаешь?
– Ну и что, разве в тайге не водятся тигры?
– Но не с такими клыками и не таких размеров, Лана. Он был очень испуган и все время озирался, будто не понимал, как он здесь очутился. Один бок у него был разодран, и из плеча торчали две палки, что-то вроде обломков стрел. Ты слышишь меня? Отец застрелил его, но тигр все равно успел глубоко пропороть ему ногу и порвать всех собак. Позже я выяснил, что эти тигры вымерли несколько веков назад. Это саблезубый тигр, понимаешь?
Лана кивнула, пытаясь собраться с мыслями. Господи, что происходит?! Или она сходит с ума?
– Мы извлекли из него обломки стрел, – продолжал Евгений. Он затушил сигарету и сразу достал другую. – Ты не поверишь, но наконечники их были сделаны из камня. Они и до сих пор хранятся у меня. Вот и делай выводы.
– Вы хотите сказать, что ребята могли перенестись в другое время? – ахнула девушка.
Евгений неопределенно пожал плечами:
– Наверное. Если нет, тогда где они? Тайгу прочесывают неделю, и никаких следов нет. Подчеркиваю: тигр повстречался нам примерно в том же месте, о котором говорила ты. Я не исключаю этой возможности.
– Лана! – позвала дочь Людмила Васильевна, которая уже начала волноваться.
– Нам нужно ехать, – сказала девушка.
Евгений обнял ее.
– Я не призываю тебя верить в то, что предполагаю, – очень тихо сказал он. – Но я верю, что рано или поздно ты увидишь своих друзей.
– Лучше рано, – Лана шмыгнула носом и, поцеловав на прощание дядю, направилась к матери.
Когда они выбрались наружу, стояла глубокая ночь, и путешественники даже не сразу сориентировались, в какую сторону им следовало идти. Пурга слегка улеглась, но ветер все равно был сильным, и Дильс снова размотал свою «нить Ариадны», после чего они поплелись домой.
Злата приготовила ужин – перловку с печенью. Каждый взял свою порцию и молча начал есть. Все заметили, что Дильс уже в открытую сторонился Златы.
– Как мы преодолеем решетку? – спросил Артур, и это был единственный толковый вопрос за последние два часа.
– У нас есть пила по металлу, – ответил Дильс, выгребая из миски остатки каши.
– Это очень долго, – сказал Костя. – У нас, кажется, была тротиловая шашка?
– Ты что, сбрендил? – Дильс отставил миску в сторону и тщательно вытер усы. – Хочешь похоронить нас всех под землей?
– Тогда можно попробовать выстрелить из ружья, – не унимался Костя.
– В решетку? Хорошо, только стрелять будешь ты, – сказал Дильс. Видя застывшее в недоумении лицо Кости, он спросил: – Ты никогда не слышал про рикошет?
– Нет, взрывать и стрелять нельзя, – решительно сказал Тух-Тух. – Будем пилить по очереди. Сколько у тебя полотен, Дильс?
– Шесть.
– Должно хватить.
Тух-Тух, поев (как всегда жадно и быстро, словно оголодавший пес), сказал, что идет спать, и отправился в палатку.
– Похоже, что завтра решающий день, – сказал Артур.