Льды возвращаются (Иллюстрации Ю. Макарова)

Он остался серьезным.Он носил усы и небольшую бородку, в которой виднелись седые нити.Его темные глаза за очками живо поблескивали. Волнистые полуседые волосы… Он походил не на чекиста, а скорее на старого русского интеллигента…

— Легенду?- рассеянно переспросил он. За его очками сверкнули огоньки.- Что ж… но я предпочел бы не только слушать, но кое-что и записывать.

— Ну, конечйо,-с горечью воскликнула я.- Вам не терпится записывать показания! Допрос… Микрофон спрятан под кроватью, рядом с судном?

— Когда я говорю о том, чтобы записывать, то имею в виду жизнь, правду жизни, вашей жизни, Эллен. Мне не нужно вас допрашивать. Я знаю…

— Что вы можете знать! -«перебила я.- Что вы можете понять в моей душе!… Вам нужно полное признание? Вы получите его. Но спешите! Сил у меня осталось немного.

— Может быть, признание нужно вам самой, Эллен.

— Так почему же вы не схватили меня раньше? Почему позволили мне действовать, как вы, вероятно, считаете, во вред вам?

— Видите ли, товарищ Сэхевс…

Он так и назвал меня.Я вздрогнула. Кто он? Почему он назвал меня советским словом «товарищ» и американским моим именем?

— Видите ли,товарищ Сэхевс.Есть мера вреда,который мог быть вами нанесен. Вам удалось только сообщить на несколько часов раньше секрет производства «Б-субстанции», который потом объявлен был Советским правительством всему человечеству. Можно было узнать вас как агента N 724…

— Конечню, Марта уже все рассказала вам!

— Можно было узнать под кличкой Марта, но важнее было узнать вас со всеми вашими думами и чаяниями, узнать вас как Елену Шаховскую и, что особенно важно, как Эллен Сэхевс.

— Вы хотите сказать, что поняли меня до конца?

Он отрицательно покачал головой:

— Многое осталось неясным.Вы пожелали сохранить ребенка, что не рискнула бы сделать рядовая резидентка…Вы не хотели продолжать работы с Буровым, хотя именно ради этого вас перебросили из-за океана. Вы даже отвергли его любовь, хотя могли обрести власть над ним… И в то же время вы передавали через свою дублершу донесения…

— А вы знаете, что я передавала?-шепотом опросила я.

— Да. Это было странно. Вы вводили в заблуждение своих хозяев.

Я облегченно вздохнула.

Он положил свою руку на мою. У него были длинные пальцы музыканта, нервные и нежные. Мне было приятно его прикосновение.

— Товарищ Сэхевс, я хотел бы, чтобы вы оценили доверие тех, кто поверил в вас.

— Товарищ Сэхевс… — прошептала я.- Как обязывает ваше обращение…

— Да, оно обязывает вас окончательно отречься от тех, кому вы служили…

— Вы, придумавшие меня!.- с гневом воскликнула я.- Вы… вы… Вы ничего не знаете!.Я никогда им не служила!.Слышите? Никогда!И я хочу, чтобы Буров… чтобы Буров знал это!…

— Он слишком плох… Ему стало хуже, когда он узнал о вашей болезни, Эллен. Бюллетени о его здоровье печатают все газеты мира.Лучшие медицинские светила консультируют с помощью телевизионной связи лечащих его врачей.На самолетах в Москву шлют новейшие препараты, созданные в различных странах, чтобы продлить его дни… Так же, как и ваши, Эллен.

— Но они кончатся, все равно кончатся эти последние его и мои дни!.Ведь проблема рака не решена!…Пусть приговорена к смерти я…Но он!… Как можно допустить его гибель?!

— Когда вам будет немного лучше, вы сможете увидеться с Буровым.

— Где?

Он тепло улыбнулся:

— В обычном месте. Под пальмами в зимнем саду, который устроили в коридоре клиники.

— Как? — почти ужаснулась я.-Разве я не в тюрьме? А это?- указала я на солнечные блики на полу.

— Это жалюзи,-улыбнулся он.-Ведь прутья решетки не делают горизонтальными.

И он легонько пожал мою руку.

Я села на кровати, чтобы посмотреть на него сияющими глазами. Но мне сразу стало плохо.

Он помог мне лечь, подоткнул одеяло. Я закрыла глаза. Мне было приятно ощущать его заботу. И я смотрела на него, не поднимая ресниц. Я даже не могу объяснить,как я мокла его видеть.Он опять неслышно прошел, как бы над полом. Улыбнулся мне с порога и исчез.

Миндалем пахли орхидеи, поставленные в моей палате. Кем? Я не смела спросить медицинскую сестру, дежурившую у моей кровати, кто приходил ко мне. Но все-таки решилась.

Она пыталась вспомнить. Оказывается, ко мне приходили все те медацинские светила, которые прилетали в Москву,чтобы помочь Бурову. Она старательно описывала мне английского профессора Уайта. Он был высок и широкоплеч и не носил белой шапочки, о он был без бороды.В очках был француз Шелье, знаменитый онколог,но он не знает ни слова по-русски, с ним была переводчица!.Американец? Да, их было двое. Они приходили вместе. Профессор Стайн и доктор Шерли. Они привезли с собой сложную аппаратуру,которую сейчас готовят к действию.

И вдруг мне в голову пришло,что это я вызвала их всех,чтобы помочь Бурову, я,исступленно напрягавшаяся для первого в моей жизни телепатического сеанса! Я могла бы спросить сестру о том, объявило ли Советское правительство о болезни Бурова, но я не спросила.Мне хотелось думать, что я, на этот раз для чьего-то блага, еще раз опередила официальное сообщение…

Сестра не могла понять, почему я плачу, утешала меня.