Лебедь и медведь

— Не могу поверить, что говорю это, но мы не можем этого сделать. Это неправильно. Ты помолвлена, — напомнил он ей.

О, поговорим о ливне холодной воды реальности. На этот раз с ужасом, с еще большим ужасом, она сползла с его коленей и прикрыла ладонью рот.

Ее губы все еще покалывало от его прикосновений, и девушка все еще могла ощущать вкус его языка. Да поможет ей бог, она хотела большего.

— Уходи, — мягко произнесла она, и дрожь пробежала по ее телу при виде его глаз, которые говорили, что он тоже хочет ее. Но если он хотел ее, тогда зачем остановился?

— Джесси, — он протянул руку. — Мы должны поговорить об этом. О нас.

— «Нас» нет. И никогда не будет, — она отстранилась от него и соблазна, который он вызвал. Джесси покачала головой. — Ты прав. Мы не можем это сделать.

— Потому что ты помолвлена с другим, — он выплюнул эту претензию, как будто сами слова жгли ему рот.

Ревность? Конечно же, нет. Она подавила удовольствие от этой мысли.

— Мы не можем сделать это, но не из-за Эрика. Даже если бы я не была помолвлена с ним, ты и я, это не может произойти. Во-первых, я не занимаюсь сексом на одну ночь.

— Кто сказал, что это на одну ночь? Ты делаешь что-то со мной, Джесси. Заставляешь чувствовать что-то странное — то, что я никогда не чувствовал раньше.

— Хорошая тактика, часто используешь ее? — огрызнулась девушка, внезапно хорошо осознав его репутацию.

— Никогда. То, что я чувствую с тобой, мне в новинку. Это что-то этакое.

— Я не верю тебе.

— Я не вру. Ты особенная, Джесси.

— Не делай этого, — она дико затрясла головой, пытаясь опровергнуть его, конечно, ложное заявление.

— Чего не делать? Не говорить, что я приходил, потому что ты нравишься мне? Не говорить, что я не могу перестать думать о тебе? Скажи мне, что ты не чувствуешь то же самое. Что ты не думаешь обо мне, когда одна. Давай, спорим, не сможешь?

Как он узнал? Ее чувства к нему были так заметны?

— Я признаю, что ты заводишь меня, но я не раздвигаю ноги для шестидесятисекундного пыхтения только потому, что ты делаешь меня влажной.

— Во-первых, когда мы займемся любовью, это продлится больше минуты, и ты будешь выкрикивать мое имя даже еще до того, как я войду. Это обещание.

— Значит, ты бы подарил мне оргазм. Юху. Я могу сделать это сама, и угадай, что? На следующий день мне не нужно беспокоиться о том, что меня бросят.

Раздражение стало затмевать страсть на его лице.

— Черт возьми, какую часть в словах «я хочу от тебя больше, чем просто секс» ты не понимаешь? Дай мне шанс. Неужели это так сложно?

— Я все еще помолвлена, или ты забыл?

— Да, я забыл, потому что любой идиот увидит, что ты его не любишь. Чего я не понимаю, так это того, что если тебе безразличен твой жених, почему не бросишь его?

Действительно, почему?

— Это сложно.

— Так объясни.

— Я — лебедь.

Слабое оправдание, из-за которого он нахмурился.

— Хрень. А я — медведь. Нет никакого закона, запрещающего нам быть вместе.

Она покусывала нижнюю губу. Сколько она должна ему сказать? Только Хлоя знала о ее фактическом ранге в стае.

— Я не просто лебедь. Я принцесса — лебедь.

Мейсон моргнул. Осмотрел ее сверху вниз, затем снова моргнул, прежде чем разразиться громким смехом.

— Что тут смешного? — спросила Джесси, положив руки на бедра.

— Да ладно. Принцесса-лебедь? Ты не могла придумать лучшего оправдания? Может быть, что-то более правдоподобное?

— Но это правда. Мой папа — король — лебедь, что делает меня принцессой, и поэтому я должна выйти замуж по договоренности за такого же, как я, чтобы укрепить нашу стаю.

Мейсон оборвал смех.

— Серьезно? Так этот клоун Эрик — это какой-то политический чувак, и твой отец устроил свадьбу?

— Именно.

— Ерунда.

— Извини?

— Ты слышала меня. Я думаю, ты несешь чушь. Я знаю тебя, сколько, месяц? Ты не выйдешь замуж за какого-то чертова лузера, который тебе не нравится, просто потому, что твой папа так говорит, лебединая принцесса ты или нет.

Ладно, он действительно ее узнал. Но все же…

— Я возмущена. Я очень серьезно отношусь к своей семье и обязательствам.

— Я уверен, что да, но очень сомневаюсь, что ты позволишь кому-нибудь указывать, с кем трахаться и иметь детей.

Вот это да, он почти процитировал слово в слово ее последнее заявление отцу.

— Не думаю, что с кем или почему я соберусь трахаться — твое дело, — ответила она жестко.

— О, это мое дело, детка. Потому что я нравлюсь тебе. А ты мне. Это только вопрос времени, прежде чем мы окажемся в постели вместе.

Черт, не самое романтичное заявление, но это по-прежнему заставляло ее сердце биться быстрее, что, в свою очередь, раздражало ее.

— Самоуверенный ублюдок, не так ли? Вряд ли.

— Врушка, — он подошел ближе к ней, а она отступила только, чтобы наткнуться на стол.

— Что ты делаешь?

— Я собираюсь доказать, что ты не можешь сопротивляться мне.

— Я помолвлена.

— Свадьба устроена так, что я решил, что это не считается.

Она открыла рот.

— Что значит, ты решил, что это не считается? У меня дома есть кольцо, чтобы доказать это.

— Пригласи меня домой и покажи, — он изогнул бровь в вызове, и, черт возьми, она почти приняла его.