Лебединая башня

Мраморный человек улыбнулся кончиками губ и ответил на немой вопрос:

– Разве Фрая не говорила тебе, что я знаю все?

– Тогда вы должны знать и причину нашего визита, – отозвался Даррит прохладно.

Ему не нравилось ощущение, которое вызывало само присутствие Мраморного человека: будто все они были лишь неразумными детьми рядом с мудрым старцем.

Эддарион сложил руки на груди, отчего мышцы его вздулись, а голубые вены проступили еще сильнее.

– Я – лишь эксплет. Мои знания ограничены чувствами, – сказал он проникновенно.

– Тогда откуда вы знаете, кто я? – спросил Даррит, подозрительно сузив глаза.

– Я чувствую всех. И эксплетов тоже. Особенно эксплетов. Расстояния для меня не помеха. Я чувствовал тебя, когда ты был с Фраей. Когда ты получил свой шрам. Когда она, – он кивнул на Омарейл, – пришла к тебе.

Даррит нахмурился.

– Я почувствовал, когда ты вспомнил обо мне, поэтому знал, что скоро вы появитесь на пороге моего дома.

– Откуда вам известно мое имя? – настойчиво спросил он.

– Я был близким другом Фраи. Мы состояли в переписке, когда ты появился в ее жизни. Она сообщила мне твое имя.

Лицо Даррита вспыхнуло от смешанных эмоций. Омарейл видела, как странным огнем загорелись его глаза.

– Тогда вы знаете… – начал было он с жаром, но затем замер, откинулся на спинку стула и, чуть покосившись на Мая и Бурю, сдержанно закончил: – Впрочем, это позже.

Омарейл стало любопытно, что хотел спросить Даррит, но тут она почувствовала на себе пристальный взгляд Мраморного человека и неловко прочистила горло.

– Господин…

– Ни к чему формальности, дитя, зови меня просто по имени. Мы же не хотим использовать титулы и звания в общении друг с другом.

Взгляд Омарейл метнулся к Дарриту. Она невольно искала в нем защиты от этого странного мужчины. Мраморный человек не казался опасным, но что-то в нем вызывало ощущение беспомощности.

– Я все же настаиваю, что этот разговор… – начал Даррит, но Эддарион прервал его одним лишь тяжелым взглядом.

Даррит стиснул зубы.

– Почему вы не хотите поговорить со мной наедине? – спросила она.

– Я не отказываюсь, дитя. – Эддарион прикрыл глаза. – Я одновременно ощущаю тысячи душ. Десятки эксплетов. Ваши чувства и без того мешают мне воспринимать ваши потоки отдельно. Когда вы начинаете говорить друг за друга, я вязну. Мое внимание должно быть сосредоточено на тебе, ведь это тебе нужна моя помощь.

Омарейл медленно кивнула.

– Тогда мы можем поговорить с вами наедине? – спросила она настойчиво.

– Мы можем выйти, если надо, – впервые за весь визит произнес Май, неловко ставя на стол чашку с водой.

Его присутствие Мраморного человека подавляло куда сильнее, чем саму Омарейл: она почувствовала состояние друга, когда их взгляды встретились, и поняла, что предложение было сделано не столько из учтивости, сколько из желания сбежать.

– Это будет весьма любезно с вашей стороны. Я не покидаю свой дом надолго.

Пилигрим, Буря и Май неловко встали из-за стола и молча прошли на улицу. Даррит тоже встал, но выходить не спешил.

– Ступай, ступай, Норт, – сказал ему Эддарион, глядя в глаза. – Мы поговорим с тобой позже.

Затем он глубоко вздохнул и, опустив веки, улыбнулся.

– Иди, я не причиню никакого вреда.

Даррит отодвинул стул и жесткой походкой пересек комнату. Когда дверь за ним захлопнулась, Эддарион повернулся к Омарейл и посмотрел на нее долгим, внимательным и в то же время неожиданно нежным взглядом.

– Вы странный, – заявила она, вертя в руках глиняный стакан.

– Все странные, – отозвался он. – Спрашивай.

Омарейл растерялась. За время пути она успела подумать о многом. Но ее размышления были беспорядочными. Она не сумела сформулировать четкий вопрос, который могла бы озвучить.

– Даррит сказал, что надо…

– Задай свой вопрос, – спокойно прервал Мраморный человек, смутив ее.

Именно смущение заставило ее сложить руки на груди и дерзко сказать:

– Предполагается, что вы уже знаете мой вопрос.

Эддарион хмыкнул и спросил со снисхождением:

– Ты сама-то его знаешь?

Она сердито нахмурилась. Ей не нравились эти игры. Но она решила играть, и играть по его правилам, поэтому сосредоточилась и спросила:

– Вы знаете про предсказание?

Он кивнул.

– И знаете, что я нарушила его условие?

Еще один кивок был ей ответом.

– Теперь будет гражданская война?

Эддарион одарил ее долгим тяжелым взглядом. Омарейл стало не по себе. Черные глаза Мраморного человека обнажали ее душу, вытягивая на поверхность все страхи, все запретные мысли, все самые сокровенные тайны.

– Будущее мне не подвластно, – произнес, наконец, он. – И, несмотря на то что в нашем мире существует безграничная вера в предсказания и предназначения, я подвергаю их истинность сомнению.

– Но Сова…

– Есть одна вещь, которую тебе нужно знать о Совалии Дольвейн.

От интонаций мужчины Омарейл обдало холодом. Ее кожа покрылась мурашками, мышцы на спине и под коленями конвульсивно сжались. Она напряженно ждала продолжения.