Лебединая песня

— Пойдешь после радиосеанса, когда подберем место для лагеря.

Аня отстукивает радиограмму. Передав разведсводку, Шпаков вновь просит подготовить для группы груз, но теперь он в первую очередь требует боеприпасы, хотя все в группе голодны, полураздеты и полуразуты. За день «Джек» расстрелял почти треть патронов.

Во время радиосеанса Шпаков выставляет дозорных — не исключено, что у карателей имеются радиопеленгаторы.

В ответной радиограмме Центра сообщается: «Благодарим за ценную информацию. Продолжайте разведку на железной дороге. В ближайшие дни ожидается нелетная погода. «Хозяин».

Аня слушает Москву: восставший Париж выдворил последних нацистов, наши освободили Кишинев, Румыния повернула штыки против Германии.

С 26 августа в районе действий группы «Джек» начинаются почти ежедневные прочесы. «Джек» умело маневрирует, маскируется, отрывается от врага, кочует по лесному лабиринту. Зина так ослабла, что разведчики уже давно поочередно несут шестикилограммовую сумку с батареями и все ее вещи, кроме рации. У запасливой Ани остается горсть мятых ржаных колосков в кармане. Она делит их, и разведчики медленно жуют спелые зерна, выплевывая колючие ости, от которых саднит и пухнет язык. Два дня проходят совсем без еды. У Зины — сильный жар. Аня лечит ее стрептоцидом из походной аптечки. Аня тоже выбилась из сил. Долгие часы живет она в мучительной полуяви-полусне. У двух ребят основательно расстроен желудок — они глотают последние таблетки дисульфана, запивая их темно-рыжей от настоя хвои болотной водой… В мешках становится почти совсем пусто. Аня обматывает бельем патроны и котелок, чтобы не бренчали в походе… Снова погоня. И снова «Джек» идет, идет наперегонки со смертью…

Хмуро поглядывают разведчики на небо, затянутое низкими, разорванными балтийским бризом серыми тучами: когда же наконец настанет летная погода?

Может, завтра им повезет и ветер разгонит тучи? И все они — Аня, Мельников, Овчаров — напряженно припоминают заученные еще в раннем детстве народные приметы о погоде.

— По вороне вон видно, что опять пойдет дождь, — шепчет на дневке Аня Зине.

— Что-то я у твоей вороны не вижу ни плаща, ни зонтика, — сомневается москвичка Зина.

— Хохлится, каркает против ветра — значит, к дождю, — уверенно говорит Аня.

— Да, быть дождю, — вздыхает Мельников, выползая с Овчаровым к сосновой опушке. — Вишь, галки стаей летят. И грачи раскричались…

— И одуванчик вот сжал свой шар…

Поздно вечером, после короткого радиосеанса, Ваня вдруг предлагает:

— Может, сводку погоды послушаем?

— Что ты, Ваня! — удивляется Зина. — Про погоду с самого начала войны не передают!

Но у разведчиков имеются свои лесные метеорологи.

— Опять самолет не прилетит! — ворчит Мельников во время ночного похода. — Слышите, сыч на дождь кричит, а с вечера лягушки урчали…

Из Николая Шпакова, бывшего студента-авиационника, наверно, получился бы неплохой конструктор. Он всегда полон разных технических идей.

— Проклятые «слухачи»! — говорит он Ане, глядя, как радистка быстро упаковывает рацию после очередного сеанса. — Сколько неприятностей причиняют нам эти фрицы-пеленгаторщики. Просто житья не дают! А ведь, ей-богу, можно придумать, как провести их…

— Небось уже придумал что-нибудь? — с улыбкой спрашивает Аня, поднимая глаза на Шпакова.

— Да кое-что придумал, — отвечает Николай с увлечением. — Только это в будущем, сейчас нет у нас той техники. Первым делом ты, Аня, зашифровываешь радиограмму, затем записываешь ее на специальный портативный, совсем маленький, звукозаписывающий и звуковоспроизводящий аппарат. Причем можно воспроизводить записанную радиограмму на большой скорости: «тр-р-р!» — и вся радиограмма. А радиоузел Центра запишет это «тр-р-р» и спокойно проиграет его на малой скорости. Но это еще не все. Берем небольшой воздушный шарик, как у метеорологов, подвязываем к нему наш аппарат с радиограммой и запускаем, лучше ночью, чтобы никто не заметил.

— А чем мы наполняем твой воздушный шарик? — перебивает его заинтересованная Аня.

— Это просто. Газом из специального баллона. Наш шарик будет плавать себе в воздушном океане, несколько раз передавая в эфир шифрограмму, а «слухачи» запеленгуют его то в одном месте, то в другом, и это совсем собьет их с толку.

— А потом шарик спустится на землю, его найдут…

— Нет. Наш звуковой аппарат мы снабдим маленькой миной, которая взорвет его вместе с шаром при приземлении или еще раньше. Главное, обмануть «слухачей». Ведь если запустить даже один такой шар, их можно совсем запутать. А если запустить сразу не-сколько шаров, десяток, сотню? Гитлеровцы решат, что кругом действуют десанты, а мы будем неуловимы!

— Пошли, Жюль Верн! — с усмешкой произносит Ваня Мельников, вставая. — Пока нас спасет только «драп-марш». Что толку от этих фантазий!

— Без фантазии нам нельзя, — возражает Шпаков.