Лебединая песня. Любовь покоится в крови

— Короче, дело было так, — начал он. — Каждый вечер я прихожу сюда и работаю в своей комнате с десяти до одиннадцати.

— Где находится ваша комната?

— Сразу за восточной дверью, сэр.

— Эта дверь, в которую мы вошли, — объяснил директор. — Кстати, когда Уэллс говорит «каждый вечер», он действительно имеет в виду каждый вечер. В школе многие посмеиваются над его педантизмом.

— Это единственный способ держать все под контролем, сэр, — заявил Уэллс с самодовольством, которое заставило профессора поморщиться. — Так вот, в одиннадцать я обычно закрываю окна, запираю дверь и иду домой. В этот вечер я пришел без четверти десять, чтобы почистить пепельницы и заменить бумагу в блокнотах. Мистер Этеридж находился еще здесь и заканчивал писать отчеты. Мы с ним немного поговорили, и примерно без пяти десять появился мистер Сомерс.

— Он выглядел как обычно?

— Я не заметил ничего особенного.

— Сомерс пришел один?

— Да, сэр. Мистер Этеридж принялся подшучивать над ним, мол, он слишком затянул свою работу над отчетами, а потом они подсчитали, сколько ему еще надо сделать, и мистер Сомерс сказал, что он успеет все закончить до одиннадцати часов.

— Один вопрос, — вмешался Фен. — Почему он просто не отнес бланки к себе и не заполнил их дома?

— Выносить их из этой комнаты строго запрещено, — объяснил директор. — Тридцать пять учителей должны менее чем за неделю заполнить множество отчетов, и если каждый начнет уносить их к себе домой, воцарится хаос.

— Ясно. Продолжайте, Уэллс.

— Тут мне мистер Сомерс и сказал: «У меня сломались часы, Уэллс, так что сообщите, когда будет одиннадцать, но раньше этого не беспокойте». А потом он сел за работу, прямо за этим вот столом.

— Стол стоял так же, как сейчас? — спросил Стэгг.

— Да, сэр, разве что немного сдвинулся. Короче, мы с мистером Этериджем ушли, а мистер Сомерс остался один. Мистер Этеридж спустился со мной вниз. Я занялся своей работой. А около одиннадцати, — Уэллс облизнул пересохшие губы, — я поднялся сюда и увидел то, что видите вы.

Стэгг нахмурил брови:

— Но разве вы не должны были услышать выстрел?

— Нет, сэр. Я ничего не слышал.

— Ближайшее отсюда здание, — Стэгг повернулся к директору, — кажется, Давенант?

— Вы правы. Но я бы не сказал, что оно расположено совсем уж близко: даже не знаю, можно ли услышать оттуда выстрел. По крайней мере, я весь вечер провел у себя в кабинете, окна были открыты, но я ничего не слышал.

Фен внимательно оглядел окна в учительской комнате. Их было четыре, симметрично расположенные друг против друга, по два на каждой стороне.

— Западные окна выходят на реку, — заметил он. — Там есть пешеходная дорожка?

— С этой стороны реки — нет, сэр, — ответил Стэгг. — На противоположном берегу есть, но там почти никто не ходит.

— А противоположные окна…

— Они выходят во внутренний дворик.

— Понятно. — В голосе Фена звучала легкая скука, словно он задавал все эти вопросы лишь по необходимости, не ожидая от них никакой пользы. — Наверное, нам следует провести эксперимент и выяснить, можно ли услышать револьверный выстрел из комнаты Уэллса. В старых зданиях порой возникают разные акустические причуды. Хотя преступник мог использовать глушитель.

— Вероятно, — вставил директор. Все дружно повернулись в его сторону. — В оружейной комнате есть — или, по крайней мере, был — один глушитель.

— Необычная вещь для школы, — усмехнулся Фен.

— Он принадлежал Сомерсу, — объяснил директор. — Он привез глушитель с войны — кажется, из Германии или Франции — и отдал сержанту Шелли в качестве сувенира. Я слышал об этой штуковине, но сам ее никогда не видел.

Стэгг взял блокнот и быстро написал что-то на чистой странице.

— Хорошо, я сделаю запрос. Кроме того, следует выяснить, не пропало ли еще что-нибудь из оружейной комнаты. — Он захлопнул блокнот. — Теперь насчет учительской…

— Есть только одна наружная дверь, через которую можно попасть в это помещение, — сообщил директор. — Понятно, что это та же самая дверь, какой воспользовались и мы. Дом Хаббарда не очень удобно поделен на три изолированных отсека, каждый со своим входом.

Стэгг вновь повернулся к Уэллсу:

— Кажется, вы сказали, что ваша комната находится у входной двери?

— Да, сэр.

— Кто-нибудь проходил мимо вас между десятью и одиннадцатью вечера, когда вы находились у себя?

— Нет, сэр. Я приоткрыл свою дверь из-за жары, поэтому мог не только слышать, но и видеть…

— Ясно. Значит, преступник попал сюда как-нибудь иначе. Нет никаких сомнений, — наставительно добавил суперинтендант, — что он был в этой комнате. Начать с того, что Сомерса просто не могли застрелить через окно…

— Убийца мог спрятаться в здании еще до прихода Уэллса, — предположил директор, — и выйти в тот момент, когда тот поднялся в комнату.

— Да, но это было бы слишком рискованно, при условии, что есть какой-то другой способ незаметно проникнуть в дом. Окна на первом этаже были открыты?

Уэллс утвердительно кивнул.