Лебединая песня мамонта

Муж совершенно правильно понял мой возглас как развернутое «Хьюстон, у нас проблемы!» и тоже взлетел (второй макбук свалился с живота на мягкое. Боюсь, теперь нас ждет восстание обиженных макбуков). Вместе мы успели поймать рвущуюся на свободу стиралку на пороге ванной, но даже в четыре руки удержали с трудом. «З-з-з-земля в иллюминаторе! З-з-з-земля в иллюминаторе!» – угадывалось в истошном вое дивно целеустремленной машины.

Что, интересно, запихивают в свои машинки производители бюджетных стиралок? Ракетные движки от «Буранов»?! Эта зараза едва не порвала все путы, включая земное притяжение!

Кажется, встроенный навигатор (если не связь с Хьюстоном) у нее тоже был, поскольку рвалась она точно в дверь. Видимо, хватило ума сообразить, что стартовать в зенит лучше с открытой площадки, а не прямиком из санузла, пробивая перекрытия восемнадцати этажей.

Я на секундочку представила, как наша стиралка, ловко переступая углами, мчит по коридору, со скрежетом заруливает за угол и врывается в лифт к мирным гражданам – вот была бы у кого‑то оригинальная фобия! Стиральномашинобоязнь!

– Ты какой режим включила? – почему‑то шепотом (наверное, чтобы Хьюстон не услышал) спросил муж, когда наша бунтовщица наконец присмирела.

– «Хлопок, бережная стирка», – тоже шепотом ответила я.

Колян наклонился, внимательно изучил список на панели, режима космического берсерка не нашел и сказал:

– «Хлопок, интенсивная стирка» не включай. Никогда!

– Никогда-никогда! – покивала я. – Если только не захочу улететь на Луну без Роскосмоса и Маска.

Тут я, конечно, вспомнила, как мы с Иркой искали в центре Санкт-Петербурга отель имени Илона Маска, и повеселила рассказом супруга. Смех помог снять стресс, но я снова вернулась к мыслям о нашем новом расследовании.

Для того чтобы продвинуться в нем, мне катастрофически не хватало информации. Админ странички «Полтора квадрата» еще не откликнулся, и я решила поторопить того, до кого могла дотянуться: верную подругу. Можно было надеяться, что в десятом часу вечера она еще не спит, и я взялась за телефон.

– Ты сделала, что я просила? Показала Марине фотографии из квартиры Олега?

– И тебе тоже добрый вечер, – незлобиво укорила меня Ирка. – Какая‑то ты взвинченная, что случилось?

– Стиральная машина едва не улетела в космос, а так все в порядке. – Я постаралась понизить тон. – Так что, Марина посмотрела фотки?

– Все посмотрели.

– Кто – все? Ты нашла еще каких‑то экспертов-психологов?

– Не дипломированных, конечно… Но, знаешь, каждый человек с богатым жизненным опытом где‑то психолог.

Я забеспокоилась:

– Надеюсь, ты не выложила эти снимки в соцсеть с призывом: «Эй, народ, кто тут психолог?» и хештегом «#памагитя»?

– Нет, конечно! Я ж не дура, понимаю, что нельзя рассекречивать тайны следствия. – Подруга немного обиделась. – Просто устроила небольшой мозговой штурм для нашей команды.

– Конкретнее, – потребовала я.

Про команду было интересно. Думала, она у нас классическая: я – Холмс, Ирка и Марина – Ватсон (два в одном).

– Участвовали я, Мара, твоя тетя, Бордовский и Кружкин. – Подруга начала докладывать и сбилась. – Ты знаешь, кажется, у археолога с моей сестрицей назревает что‑то серьезное!

– С чего ты взяла? Они знакомы всего пару дней.

– И он уже пришел на семейное чаепитие у тети Иды! И мы так мило посидели в узком кругу…

– Какое семейное чаепитие? – не поняла я. – Моя тетушка и тебе‑то никакая не родственница, а Марину она и вовсе впервые видит!

– Но тем не менее она прекрасно сыграла роль представителя старшего поколения, так сказать, матриарха семьи. А тебе жалко, что ли? – Подруга уловила мое недовольство и пошла в атаку.

– Не жалко, просто немного завидно, – призналась я. – Не люблю пропускать интересные мероприятия.

– Специально для тебя мы эти посиделки повторим, – пообещала Ирка. – Хоть завтра, хочешь? Как раз все подготовят свои экспертные заключения.

– Думаешь, в этом есть смысл? – усомнилась я. – Ладно тетя Ида, мудрая старая женщина, но чем нам поможет Кружкин?

– Так он же мастер рисовать портреты!

– Но не психологические же!

– Не придирайся к мелочам!

Василий Кружкин – сосед моей тети и наш общий приятель, еще недавно маргинально-богемная личность, а теперь быстро приобретающий известность художник.

– У живописца свой взгляд на мир и особое внимание к деталям, он может увидеть то, что остальные пропустят, – горячо вступилась за Кружкина подруга. – И не могла же я его исключить из процесса, как ты себе это представляешь? Пирожки к чаю – всем, а фотографии на исследование – только избранным?!

– Ладно, ты права, – сдалась я. – Пусть это будет смелый эксперимент, новация в классическом сыске. Шире круг дедуктивных мыслителей! Больше Ватсонов, хороших и разных!

– Не поняла, ты одобряешь или язвишь, но обещаю держать тебя в курсе, – проворчала подруга. – До завтра, ложись-ка спать, ты явно устала, поэтому такая вредная.

– Неправда, я полезная! – заспорила я, но трубка уже загудела, и мое возражение не было принято.