Лебединое озеро Ихтиандра

— Э… э… хорошо, — выдавил из себя Дегтярев, — ступайте в отдел, там есть стол у окна, посидите пока.

Когда Титов ушел, Александр Михайлович почесал в затылке и вызвал своего заместителя Леонида Ковалева. Леня, уже успевший познакомиться с Юрием, тоже пребывал в шоке.

— Чего нам с ним делать? — спросил он, входя в кабинет. — Парень по размеру как твой мопс Хуч.

— Хучик покрепче будет, — хмыкнул Дегтярев, — он низенький, но мускулистый, а Титов больше на цыпленка, который побывал в газовой камере, смахивает. Мне показалось или у него размер ноги как у гнома?

— Оружие такому доверять нельзя, и с подозреваемым один на один не оставить, чихнет задержанный, а Титов свалится, — раскипятился Леня. — Понимаю, сейчас не прежние времена, когда к нам брали людей не ниже метра семидесяти ростом и проверяли общую физическую подготовку, заставляли нормативы сдавать, бегать, прыгать, подтягиваться. Нынче любого зачислят, но такой экземпляр — это уже слишком! Его никто всерьез не воспримет. А голос! Слушай, может, парень того, ну, в общем, без мужских признаков?

— Прекращай стебаться, — разозлился Дегтярев. — Мне не зубоскальство нужно, а совет: что делать?

— А есть выбор? — удивился Леня. — Можешь его не взять?

— Конечно, нет, — уныло признал Александр Михайлович. — В угол нас генерал загнал.

— В лаборатории Андрюха сидит, — протянул Леня. — Сто пятьдесят кило веса, в лифт не втискивается. Но он гений! Бог токсикологии.

— Предлагаешь раскормить Титова и сбагрить криминалистам? — насупился Александр Михайлович. — Но Юрия привлекает исключительно стезя следователя.

— Не, — замотал головой заместитель, — я о другом. В жизни часто уродство компенсируется умом. Андрюха — помесь слона с бегемотом, но лучше его специалиста по токсикологии в нашей стране нет. Теперь вспомним Катю из библиотеки. Пол-управления по ней вздыхает, хороша, как молодая Брижитт Бардо, но вот в голове у красавицы бум-бум, пусто, как в ведре! Вдруг у Титова умища грузовик? Фиг с ним, с голосом и размером ноги. Давай дадим ему шанс.

— Ни за что! — испугался полковник. — Он практикант.

— Так и шанс маленький, — сказал Леня.

Александр Михайлович скрипнул зубами.

— Ладно, не может же герой просто так штаны просиживать. Но я его не хочу потом в нашем отделе видеть. Через год Антон Рябкин уходит на пенсию, не дай бог Титову здесь понравится, получим личного карлика в коллективе, папиного сыночка с претензиями.

— Не понравится ему у нас, — пообещал Леня. — Работа трудная, иногда приходится в мусорной машине сутки ковыряться или на семидневного утопленника любоваться. Начнем с морга.

— Действуй, — обрадовался Александр Михайлович. — Он под твоим контролем.

Переложив докуку на плечи Леонида, Дегтярев повеселел и занялся своими делами. Часа через полтора в коридоре послышались возня, топот, затем радостно улыбающийся Леня влетел в кабинет к начальнику и отрапортовал:

— Практикант Титов упал в обморок. Я велел ему отчет о вскрытии забрать, отправил к Михалычу в морг, ну и вот что вышло.

Дегтярев крякнул. Михалыч милый, приветливый человек, который всю жизнь занимается вскрытиями. Больше всего на свете прозектор любит свою работу, буквально живет у стола из нержавейки, а еще он в душе педагог. Другой патологоанатом молча сунет сотруднику в руки бумагу, а Михалыч потащит его к трупу, начнет наглядно объяснять, почему пришел к выводу, что человек скончался неестественным путем. Самый любимый его фокус — демонстрация содержимого желудка трупа. Если индивидуума не стошнит при виде банки, которую Михалыч станет трясти у его носа, то парня можно смело выдвигать на участие в телешоу, в котором людям надо засунуть руку в емкость с живыми тараканами: его уже ничто не покоробит.

— И где сейчас Юрий? — спросил Александр Михайлович.

— Блюет в туалете, — весело уточнил Леня.

Дегтярев нахмурился.

— Надо действовать осторожнее. Не хочу портить отношения с генералом. Мальчик пожалуется папе, адвокат звякнет нашему начальнику, тот мне на ковре Армагеддон устроит. Давай, прояви к мажору сочувствие, похлопай по плечу, дай конфету, поцелуй в плечо, скажи: ничего, с каждым, кто впервые с Михалычем пообщался, задница случилась!

— Усек! — кивнул Леня. — Сначала кнут, потом пряник. Типа контрастный душ.

Через неделю всем стало понятно: Титов уникальный человек. Если Юра наливал в стакан кофе и шел по коридору, из-за угла непременно выскакивал некто, налетал на Титова, и напиток выплескивался практиканту на рубашку. За четыре дня Юра разбил в отделе два телефона — трубки просто выпадали из его рук. А когда Титов облокотился на подоконник, тот незамедлительно рухнул на пол. Под сыном юриста сломалось три стула, он обварился в столовой борщом, споткнулся о местную кошку, без происшествий рассекавшую по коридорам управления лет десять, шлепнулся в холле и потом сутки останавливал кровь из носа. Белые мыши, живущие у криминалистов, ухитрились удрать из клетки именно в тот момент, когда в лабораторию спустился Титов. Угадайте, кого ошалевшие от свободы грызуны укусили за щиколотку?