Лебёдка аэронавта

Его мозг всё еще отмечал детали, когда он шагнул вперед, поднимая пистолет. Очень немногие могли позволить себе расходы, связанные с владением пистолетом, ко всему прочему, из их числа определенный процент в процессе обучения терял свои пальцы, глаза или даже жизни, когда оружие взрывалось изнутри, вместо отправки пуль в цель. Любой пистолет мог выстрелить не более пятидесяти или шестидесяти раз, прежде чем едкий порох разъедал медное покрытие ствола изнутри, после чего железная труха попадала в сталь, ослабляя оружие до тех пор, пока не происходила неизбежная осечка.

Гримм покорно отстрелял с полдюжины пуль, обучаясь вести огонь из этого оружие с минимальной сноровкой, ни в коей мере не претендуя на специалиста в этом деле, поэтому он как можно быстрее шагнул к Кэвендиш, чтобы выстрелить с расстояния, исключающего возможный, из-за его сомнительного мастерства, промах. Разобравшись с ней, он мог отбросить пистолет и перенести огонь своего наруча на шелкопрядов, хлынувших из-за её спины…

Шелкопрядов? Боже Всемогущий, множество смертоносных, взрослых существ выплескивалось из зева одного из туннелей и бросались к его людям.

С приходом внезапного ужаса закончился бесконечный момент отстраненного наблюдения.

— Бриджит! — закричал Бенедикт.

Сарк поднялся на ноги, его лезвие сверкнуло над лежащей девушкой, но Бенедикт, выпустив яростный львиный рык, звук, который потряс Гримма до глубины души, ударил Сарка на лету. Оба воинорожденных упали, борясь друг с другом.

Рев, казалось, заворожил мадам Кэвендиш. Она подняла взгляд, моргнула, и широко распахнула глаза, когда заметила Гримма. И немедленно начала подниматься.

Он хотел подобраться поближе к эфиромантке, но этого расстояния, семи или восьми ярдов, должно было хватить. Её рука уже поднималась и у него был только один шанс успеть. Гримм слегка прицелился и нажал курок.

Пистолет заискрил, а затем рявкнул, ярко вспыхнув в тусклом воздухе.

Мадам Кэвендиш внезапно издала леденящий душу вопль и, согнувшись пополам, словно подкошенная рухнула на землю.

Первый из шелкопрядов молниеносно бросился к Гримму, изрыгая яростный визг, от которого его обдало волной ужаса, ибо он уже слышал такой несколько дней назад, в темных вентиляционных туннелях хаббла Монинг, сражаясь спиной к спине с Алексом Байярдом.

Активировать наруч времени не оставалось. Вместо этого он подбросил пистолет, перехватил его за ствол и опустил рукоятку тяжелого примитивного оружия на голову шелкопряда изо всех сил.

Руку пронзила боль, мускулы и сухожилия протестовали от такого обращения, но это сработало. Удар свалил существо на пол и Гримм, не теряя времени, загнал свой короткий кортик в тело шелкопряда, в место где голова соединялась с шеей. Он едва успел выдернуть лезвие до того, как монстра скрутили жуткие спазмы, он беспорядочно засучил ногами, исступленно защелкал раздвигающимися в трёх направлениях жвалами, пузырящимися ядовитой пеной.

Аэронавты «Хищника» в ответ дружно грянули боевой клич:

— За Альбион!

И битва началась. Не было времени ни на раздумья, ни на приказы, ни на что, кроме выживания. Наручи разряжались. Шелкопряды визжали. Гримм едва избежал удара очередного монстра и заметил на полу мадам Кэвендиш, со смертельно бледным лицом, она указывала пальцем на Гримма и громко кричала, задыхаясь от гнева.

И с полдюжины существ бросились к нему, следуя её приказу.

Гримм умер бы, не сходя с места, если бы Кеттл, Криди, Штерн и еще шестеро других аэронавтов не добрались до него, их наручи заговорили. Они обратили двух шелкопрядов в кровавое, вонючее мясо, но третий метнулся под выстрелы, схватил жилистого Штерна за одну ногу и дернул с неистовой силой, вонзая клыки, разрывая плоть и источая яд, свалил его с ног.

Штерн закричал.

Гримм изо всех сил пытался добраться до лежащего человека, но все, что он мог сделать — отбиваться от другого монстра и стараться не присоединиться к Штерну на земле. Он пару раз глубоко порезал и проткнул противника, но жесткий хитиновый панцирь был прочен и удары не нанесли значительного урона.

Нога Штерна сломалась с явным хрустом и из раны потекла кровь.

Запах крови окатил шелкопрядов словно внезапный ветер, рождая первобытную, безумную жестокость. Их оглушительный визг поднялся снова и Гримм почувствовал слабость в ногах. Их движения стали быстрее, беспорядочнее, а яд сочился с челюстей, покрывая шпилевой пол.

В нынешней ситуации, с учетом шелкопрядов взбесившихся от крови были возможны только два варианта: либо Гримм, и матросы Хищника уничтожат всех чудовищ до единого, либо они падут от челюстей и яда существ с поверхности.

Штерн снова закричал, вытащил поясной нож и вонзил в шелкопряда, держащего его за ногу, но тварь потрясла его, словно кошка, трясущая туннельную мышь, с силой несоизмеримой с её размерами, мотая юношу влево и вправо и отшвырнула нож.