Лебёдка аэронавта

Фолли внезапно нахмурилась, сморщив нос. Она знала, что на самом деле не могла этого чувствовать, но разум утверждал, что ее нос заполнила вонь.

Страх клубился вокруг Эфферуса Эффренуса Феруса, мастера эфироманта.

— Вы знаете, — сказала Фолли. — Знаете, кто их послал.

— Полагаю, что так.

— Кто это, учитель?

— Старый друг. Друг, который был мертв уже десяток лет.

Фолли мгновение раздумывала над словами, прежде чем осторожно произнести:

— Это не кажется возможным.

— О, да, — подтвердил мастер. — Это полное сумасшествие. Но так и есть.

— Учитель, я не понимаю.

— Не нужно спешить, — мягко ответил он. — Ты все поймешь достаточно скоро.

Фолли немного покачала головой.

— Учитель?

— Да?

— Что нам сейчас делать?

— Будь добра, принеси мой дуэльный костюм, — сказал он. — Кроме того, три пера и молоток. Подготовь мою коллекцию. О, и упакуй сумку.

— Сумку?

— Сумку. С… едой, одеждой, книгами и тому подобным. Мы покидаем хаббл.

Фолли несколько раз моргнула.

— Что? Покидаем? И куда направимся?

— Сначала повидаемся со шпилеархом и попросим предоставить нам угрюмого капитана, — ответил он.

— А потом?

Что-то темное и жестокое поднялось на мгновение в глазах мастера, и взгляд заставил Фолли задрожать.

— А потом, — тихо произнес он, — мы навестим старого друга.

Глава 18

Шпиль Альбион, хаббл Монинг, особняк шпилеарха.

Спустя двенадцать часов после окончания боя, Гримм ничего так не хотел, как принять ванну и оказаться на своей койке на «Хищнике». По сути, он этого жаждал. Когда он был настолько усталым, его сон бывал слишком глубоким, чтобы его беспокоили люди, которых он потерял в бою. Он мог, по крайней мере, на одну ночь отложить мучения от являющихся во сне лиц и конечностей, которые были раздроблены, обожжены и порублены во время первой битвы того, что могло стать долгой и затратной войной.

Однако, вместо отдыха они с Криди следовали за худощавым пожилым джентльменом по имени Винсент из прихожей особняка шпилеарха по коридору с полированными деревянными стенами и полами, украшенному несколькими лучшими образцами искусства в шпиле Альбиона. Судя по латунным табличкам с гравировкой под каждым объектом, там были картины легкомысленных времен Нового Рассвета, два века тому назад, скульптуры мастера-олимпийца МакДаггета и другие образцы, некоторые из которых были творениями сравнительно неизвестных художников, работающих в настоящее время в шпиле Альбиона. Гримм нашел их восхитительными. Он одобрил вкус того, кто оформлял коридор.

Их провели в помещение, напоминавшее кабинет, также полностью обставленное деревом и освещенное свечами, а не осветительными кристаллами. Там был большой стол и пять стульев, аккуратно стоявших перед ним.

Винсент кивнул на стулья и произнес:

— Господа, будьте любезны подождать здесь, он вскоре к вам присоединится.

— Разумеется, — ответил Гримм. Они с Криди сели, а Винсент удалился.

Прошло не больше двух или трех минут, перед тем как дверь в задней стене кабинета открылась, и в комнату вошел шпилеарх. Он не был человеком внушительного роста и обладал телосложением, милосердно называемым телосложением ученых, но взгляд Лорда Альбиона был остер и тверд, и двигался он порывисто, с кипучей энергией, приближаясь к ним. Гримм и Криди одновременно поднялись ему навстречу.

Альбион обошел вокруг стола и подал Гримму руку.

— Капитан Гримм, — произнес он. — Я слышал необыкновенные вещи о вашей службе шпилю перед лицом неожиданной атаки.

— Сир, — сказал Гримм, слегка кивнув головой. — Это мой старпом, Байрон Криди.

Криди пробормотал что-то, чего Гримм не смог разобрать и пожал шпилеарху руку с выражением застывшего шока на лице.

— Ну что ж, — проговорил Альбион, — я знаю насколько вы оба устали, поэтому сидите, сидите, а я буду кратким насколько это возможно. — Они присели, в то время как лорд Альбион уперся бедром в край своего стола, спокойно оценивая их взглядом. — Боюсь, вы допустили серьезную ошибку сегодня.

— Сир? — удивился Гримм.

— Вы проявили себя необыкновенно умелым, капитан, — сказал Альбион. — Я не могу позволить, чтобы что-то подобное осталось незамеченным.

— Я не понимаю, сир, — сказал Гримм, нахмурившись.

— Капитан, ваша ясность мысли перед лицом неожиданной катастрофы — редкое качество. Это плохая награда за такой героизм, но боюсь, что должен настаивать на том, чтобы продолжить использовать вас на благо моего шпиля.

Гримм мгновение помолчал. Он хотел погрузиться в ванну и смыть с себя насилие и ужас перестрелки с аврорскими пехотинцами. Он хотел поспать. Разве его люди не достаточно потрудились?

— Сир, — произнес он тихим, размеренным голосом. — Я уже предлагал свои навыки на службу Альбиону. Шпиль ясно дал понять, что во мне не нуждаются.

— Да, инцидент с «Опасным», — ответил Альбион. — Я знаком с тем, что произошло. Или, лучше сказать, я знаком с обеими версиями истории — тем, что случилось и тем, что на самом деле произошло. Вы не должны были мириться со своим увольнением, капитан. Но вы это сделали.

— Так было лучше для флота, — сказал Гримм.