Лечение творчеством

Жил-поживал на белом свете мастер по имени Семен. Руки у Семена были золотые: за какое дело Семен ни возьмись – любое спорилось, каждое доводилось мастером до конца. Все знали, что если прохудится крыша, – Семен залатает, если случайно потечет чайник, – Семен запаяет, если, не дай Бог, колодец иссякнет, – Семен раскопает.

И была у Семена страсть несусветная к дереву природному. Резал он из живого дерева фигуры диковинные и замысловатые. А были они у мастера не простые, а душой наполненные, и виделись в них жизненная сила богатая и неиссякаемая.

Случилось, что подметил Семен странность любопытную фигурок своих. Поставил он как-то свои игрушки рядом вместе и показались-приглянулись они Семену разными-различными: красотою и богатством природным была насыщена фигурка одна, тусклостью и бледностью неприглядной была наполнена фигурка другая, нежностью и изяществом небесным веяло от фигурки третьей, грубостью и черствостью была поражена фигурка четвертая.

И одолела Семена-мастера дума тяжелая о секрете секретном игрушек своих. Не два, не три дня ходил Семен сам не свой, а на четвертый – озарила его мысль светлая. Уразумел Семен, что вырезал он те фигурки из разного дерева.

И понял мастер истину великую, что форму дереву придавая и часть души вкладывая в загадочные фигуры, выявлял он лишь черты, искусно заложенные в древесине природой.

«Яблоня» (Н. У.)

Вечером воздух был горяч и неподвижен, а ночью разразилась буря. В городе она срывала крыши с домов и выла в печных трубах, а в лесу повалила огромный старый дуб – красу и гордость всего леса. Падая, лесной великан задел ветвями молодую яблоньку. Всего лишь задел, но долго ли повредить такое маленькое деревце – бедняжка оказалась с переломленным стволом. Утром буря утихла, и яблонька услышала людские голоса и стук топоров. Это были дровосеки – они дорубили и увезли дуб. Никто не догадался перевязать рану молодому деревцу. Лесное общество было возмущено самоуправством бури и горько оплакивало смерть исполина. Но о яблоньке никто не вспомнил. Уж больно она была мала и незаметна и яблок еще не давала.

Дни шли за днями. Рана на дереве затянулась, но одно было плохо – деревце срослось почти под прямым углом, а так как оно продолжало всеми ветвями тянуться к солнцу, то ствол ее образовал причудливый и не очень-то красивый изгиб. Кривая яблоня заметно подросла, и со всех сторон на нее посыпались насмешки высоких стройных деревьев – они были горды этим и считали это своей заслугой, хотя дуб мог упасть и на них. Надменные красавицы ели и березы указывали на яблоньку кудрявыми ветвями и от души смеялись:

– Посмотрите-ка на эту кривульку! Да у нее ствол, как верблюжий горб, а крона смотрит в сторону! Куда же ей до нас! – себя они считали достойными особого поклонения и не могли отказать себе в маленьком удовольствии.

– Надо отбить у девчонки охоту кривляться! – говорили липы. И они действительно хлестали яблоню ветвями, по их словам, для ее же пользы. Конечно, яблонька от этого не становилась стройнее, и тогда липы ворчали: – Какой трудный подросток! Совершенно не поддается воспитательному воздействию!

Маленькая робкая осинка жалела подружку и старалась занять ее разговорами. Не найдя ничего лучшего, она выспрашивала у яблоньки историю ее «окривления». Что и говорить, такие беседы для деревца были не из приятных.

– Однако она здесь совсем не к месту! – изрекал дородный и породистый бук. – Теперь я вспоминаю, что ее семечко залетело к нам случайно. Так зачем же мы терпим ее здесь? Ведь она портит нам общий вид и тон здорового коллектива. К тому же засоряет породу! – тут он посмотрел на сородичей яблоньки – стройные дикие яблони, стоявшие молча, опустив верхушки. В душе они были бы не прочь пожалеть сестрицу, но очень уж их смущал ее необычный вид.

Августейшая сосна милостиво выслушала мнение каждого, а поскольку большинство было против деревца, сосна присоединила свой голос к большинству и порешила: изгнать яблоньку из леса, то есть лишить всех благ природы – солнца, влаги, воздуха. Деревья ревностно исполняли решение повелительницы: могучими густыми кронами они затеняли яблоньку, не пропуская к ней ни одного солнечного луча; толстыми мощными корнями давили и теснили корни деревца, отбирая всю влагу. А когда шел град, деревья расступались, и тяжелые градины били прямо по корявому стволику яблоньки. Конечно, деревьям было легко проделывать все это – ведь в сравнении с ними яблонька была совсем крохой. Дикий вьюн опутал ее своими стеблями, норовя отнять у нее последний глоток воздуха. Даже низкорослая крапива старалась ужалить деревце побольнее, а уж ежевика просто впивалась в кору яблоньки и раздирала ее. Только старушка ель любила и жалела маленькое деревце, когда она укрыла яблоневый росток от палящих лучей солнца.

– Бедное дитя! Не лучше ли всем вместе помочь яблоньке выпрямиться? – говорила она. Но ее никто не слушал.