Лечение водой

Нет-нет, они все правильно делают, все правильно, я должен еще работать, еще, еще!!» – но Костя опять, снова это чувствует: раньше у него были силы, но теперь он будто загнан и падает мордой вниз на асфальт – мозгом, мозгом тащится как по асфальту – ш-ш-ш-ш – и пыль, жаркая пыль, извилины по асфальту – инерция от падения.

Он пишет каждый день уже семь лет, из него выжали все, все, а как надо что-то для него сделать…

Никто никому не должен помогать. Это же творчество! «Все должно само происходить»! (Опять Костя вспоминает эту «искреннюю, бескорыстную установку» литературных ценителей, его окружающих. Которые на деле просто ничего не делают, а только сидят в своих лавочках – довольствуясь «славой» узкой кучки литераторов).

Господи, как же ужасно, надломленно ему!..

Еще не сняв одежды, а только включив свет в прихожей, он поворачивается к зеркалу и некоторое время смотрит на себя. У меня уже появились морщины? – вспоминает свой собственный вопрос – будто это кто-то еще спросил. Уже давно? Несколько часов назад?..

Нет, никаких морщин. Он обаятелен, хорош собой и высок… даже красив, пожалуй. Но лицо такое, будто он не спал несколько дней… он и не спал! Устало прищуренные глаза – взгляд… словно старается продраться сквозь туман. Молочно-темно-серый туман – электрический свет… он ничего и не освещает в квартире?.. Темное, затуманенное сознание.

За спиной настенная вешалка для ключей с полуотворенной черной створкой. Створка прижимает к ключам свисающую кожаную перчатку. Дальше – входная дверь, на которой висит листок с надписью: «Свет не забудь выключать», – оставшийся еще с лета, когда мать уезжает на дачу, и Костя на пару месяцев остается один. Еще далее – дверь в ванную, почти всегда отворенная, а на выключателе отсутствует одна клавиша. Еще дальше – темнеющее пятно

окна на кухне… В квартире полумрак? Люстра зажжена, но свет очень бледный и… какой-то кислый… и призрачный. «Как в пещере у тебя. Просто как в пещере…» – вспоминает Костя усмешки Гамсонова, который как-то пожаловал к нему в гости, пару лет назад…

Левашов снова смотрит на свое осунувшееся, измученное лицо……………….

……………………………………………………………………………………….

Через полчаса… он продолжает ощущать эту страшную усталость – во всем теле, – но опять не может уснуть. Сидит на кровати, смотрит в одну точку… Вдруг… страшный испуг-опустошение – будто отворяет нараспашку все его тело… «Что же со мной сделали такое?! Как они могли? Так поступить! Это же и их дело тоже! Литература! Как они могут поднимать руку на святое?!»

Насмешки Гамсонова. Секунду Костя опять чувствует себя дурачком. И что просто раскудахтался. Ему и обидно и… смешинка скользит. В онемелом мозге…

Где-то очень, очень далеко.

А потом в голове начинает крутиться жаркий «аналитический» клубок, остервенелый: «Раз в журнале раскритиковали… значит, наверное, и в премии «Феномен» не пройду – они связаны неофициально… а с другой стороны, Молдунов умыл руки – выходит, будут уже публиковать, осталось только в премии пройти. «Но а что, если сорвется там?» – Костя весь заклинивается внутри – надрывным страхо-о-о-ом. Ведь ежели сорвется в молодежной премии… а тут такой солидный, тяжелый журнал – премия ниже! «Кто меня примет в журнале – после? Тем более раскритиковали на семинаре… да и смысла печатать без премии – нет. Смехотворный тираж журнала, Гамсонов все правильно сказал…» Зато уровень!.. Самое важное!

«…а с другой стороны, поскольку журнал выше… если уже принято, если будут печатать… ведь Молдунов сказал…»

Посмотрим, что вы скажете, когда вам причинят боль литературные критики.

«Все еще будет хорошо, точно!.. Значит, и пройду я в премии, конечно, – чего я парюсь! Все будет хорошо!»……………………………………………………………….

Не смотря на весь сумасшедший жар «клубка»… он довольно-таки точно характеризует… действительный омут, в который Костя угодил.

«Как же они могли так поступить со мной?!..

Все это – очень серьезно. Очень, очень серьезно!

Роман, роман… они напечатают? Они сделают это?.. Да, они сделают», – утверждает Костя.

Мысли… почти раболепные? Но вдруг…

Он вскакивает – твари, твари!! – ходит, ходит по комнате: я работал над романом так себя измотал а какая-то тварь которая ничего не написала за всю жизнь хочет прицепиться прицепиться гнида… влезла и не дает дороги… они только пьют кровь и издеваются, говоря, что мне рано…

И Костя останавливается. Неловко говорить об этом, даже мысленно – будто он сам идентифицирует в себе некий комплекс… «Я слишком молодой еще».