Лечение водой

Который озвучил Молдунов. Выставляя вперед свое пузо. Костя ходит, расхаживает, изнывая от кислоты и презрения, но потом… всколыхивается воспаленной гордостью, радостью – это как вспышка – навечно остановившаяся в глазах…

ледяная

«Да, мне еще только двадцать четыре… но это ж наоборот хорошо! – вско-лыхи, всколыхи, резиновые прогибания в груди. – С этим романом я прыгнул не по годам высоко! Мне все удалось в нем – поэтому они плетут такие козни, это хорошо, замечательно!..» – воспаленная радость, безумное возбуждение. И он уже заливается истерическим хихиканьем – почти восхищением, маска, ехидная маска на лице, пальцами, пальцами шевелит – «прохвост, какой прохвост Уртицкий. Вот прохиндей, как же хитер! Это ж надо, что учинил!» – хихикает, хихикает Костя.

Но потом смех резко иссякает – цикл апатии.

Во всем теле – тупая, замораживающая боль; полое разочарование – «в моем теле ничего нет? никаких внутренностей?»

II

Приходит мать – с работы, из музыкальной школы.

– Вот что у тебя опять такое лицо осунувшееся, скажи мне? – спрашивает она.

Костя сидит в кресле, мать склоняется над ним, но он не отвечает. Полное, страшное уныние – он смотрит на чернеющее окно.

– Ты знал, на что шел! Сам полез в это болото, так что теперь терпи. Сейчас, понадеялся, что эти бездари тебя пропустят. Смотри-ка! Ты у них раскрылся – они теперь специально сделают, чтоб ты ушел раньше времени.

«Я знал, на что шел? Ах, она еще и не уверена? Я так и не убедил ее, что должен только писать? – крутится в голове. – Все правильно она содержит меня не потому что верит в мое дело а только чтоб я сидел при ней боится одна остаться» – он вскакивает, подпрыгивает на одном месте, кричит:

– Дура!! Ты дура!! Что ты в этом понимаешь? Заткнись! Заткнись!! Дура!! – кричит в крайнем перевозбуждении; не в ярости или ненависти.

– Сам заткнись – понял меня? Я тебя содержу. Если меня не станет, тебе будет очень плохо. Я тебе говорю: ты-знал-на-что-шел. Смотри-ка, захотел, чтоб эта бездарь тебя куда-то двинула. Я говорю: они теперь специально будут издеваться. Вот-вот… – она коротко «кивает» пальцем. – Как раз, чтоб ты концы отдал поскорее.

Лицо матери чуть наморщено – от Костиной «вспышки».

Потом мать разворачивается, уходит на кухню. На этом разговор заканчивается.

«Что она в этом понимает? Она ничего не добилась в жизни и меня раньше хотела заставить жить как все. Чтобы у меня «просто все было хорошо»… А я не хочу, чтоб было хорошо, не хочу! – яростные, воспаленные прогибания. Но эти мысли – против матери – просто остаточно крутятся в голове: – Я должен, должен испытывать эту боль, испытывать. Но сколько же можно, черт… Как же так могут эти твари издеваться?» – на самом деле, он уже чувствует, что прекрасно с ней согласен. «Для них нет ничего святого! А-а-а-а-а-а-а, а-а-а-а-а-а-а… надомной издеваются, меня клюют… твари-и-и-и-и-и-и…»

Чуть наморщенное лицо матери. «У нее уже много морщин ей уже за шестьдесят у нее уже много уже за шестьдесят…» – вспышки, вспышки в жаркой голове, как искрящие осечки перед взрывом, и не можешь, не можешь моргнуть!! Голова гудит или онемела?

Костя не в силах определить.

Ill

Позже он, немного успокоившись, начинает обдумывать то, что происходило последние годы. Это как мелькающие воспоминания… (Но они подолгу, подолгу повторяются в воспаленном мозговом гуле…)………………………………….

……………………………………………………………………………………….

* * *

Сначала молодежная премия… Когда-то он попал к Уртицкому, который занимается юными дарованиями… туда приходили способные литераторы с совсем еще неопытными сочинениями, и начиналась работа – стимулирование отзывами, подогревка, так сказать; в своей студии Уртицкий раскрывает таланты. И все это – на совершенно свободных началах. Так что далеко не все, кто у него появлялся, так уж радели за писательское дело; в результате никаких обязательств – это Костя всецело ударился в творчество, – то, что его всегда влекло.

Между тем, Уртицкий – настоящий камертон к искусству. Он – действительно выдающийся преподаватель и оценщик. Он обладает феноменальной способностью ловить самую суть литературного произведения… не то что даже по полочкам раскладывать его достоинства и недостатки, а как бы выводить срединную линию, дрейфуя – пятью-шестью фразами; и всячески избегая прямых высказываний. В результате получается не меткая оценка, а скорее, пространный, иногда даже неясный отзыв, который, между тем, демонстрирует невероятную понимающую глубину, призванную настроить на нужную волну и автора произведения. Уртицкий – так лавируя – умело настраивает талант; находит «нервные центры», принимающие в творчестве самое активное участие. Надавливает и так, и эдак, чуть-чуть, иногда чуть сильнее, ущемляя или стимулируя творческое самолюбие. Как только талант делает шаги вперед, маэстро всегда поддержит словесной похвалой…