Лечить нельзя помиловать (СИ)

— Это прошлогодняя модель, — отмахнулась хозяйка. — «Сиреневая заря», коллекция ушедшего года. Прямой силуэт, спущенные плечи, домашний фасон.

— Почему домашний?

— Вшитый мягкий корсет, — не оборачиваясь, бросила женщина.

Так это же праздник! «Домашнее» платье село, как влитое, комфортно обтянув грудь и мягким водопадом спустившись к туфлям. Дышится свободно, выглядит чудесно, а что не попадает в цветовой дресс-код…

— Почему не попадает? — страшно удивился Клод. — Оно же розовое.

Точно, притворюсь дальтоником. «Оно лавандовое», — пискнула хозяйка, но замолкла под двойным красноречивым взглядом. Замечательно, берем это. Остался только один животрепещущий вопрос:

— А паллиативные операции в нем можно проводить?

Грудастая кутюрье опешила и бросила опасливый взгляд на Клода, отпрянув в его сторону.

— Алевтина, — чуть устало подал голос капитан.

— Ладно-ладно. Я не понимаю вашего настроения. Неужели на королевском балу никому срочно не понадобится вырезать чирей?

— Это бал, эрла, — маг закатил глаза, на весь салон сомневаясь в моих умственных способностях. — Все аристократы имеют личных лекарей, к которым обращаются по мере необходимости. Любой дворянин скорее покинет праздник, если боль острая, чем будет цеплять в толпе незнакомую целительницу и катить к ней свои болячки.

Все так говорят, а потом в темных углах с симптомами ОРВИ пристают.

С украшениями вышло еще проще. Заехав в ближайший ювелирный магазин, его благородие просто махнул рукой, кинув продавцу: «Как обычно», и вышел на улицу подышать свежим воздухом. От конечного чека у меня слегка запершило в горле, но Клод, не глядя, достал чековую книжку, велев ждать его снаружи. О-ла-ла, да меня за такого «жениха» на кусочки разорвут и сшивать не станут.

Дорога домой заняла чуть больше времени из-за каретной пробки на выезде. Пока разобрались, кто в очереди родовитее, пока развернули экипажи, пока полюбовались на безобразный скандал двух аристократок, время начало поджимать. Но стоило раздраженному Алеону высунуться в окно и пожелать дамам хорошего дня, как обе скандалистки растеклись липкими лужами: «Ах, маркиз!» и уступили путь. Но женское обожание не подняло капитану настроение.

— Срежем через Сад Единства, — внезапно решил он.

— Только сделаем крюк. У меня запись через восемь минут, нужно торопиться.

— Я сказал, через сад, — внезапно обозлился мужчина. — Эй, кучер, поворачивай на «Единство»!

Печенки-селезенки, этак мы до заката будем пробираться по кривому, почти горному серпантину, коим являлась дорога через городской парк.

— Вы сегодня выпили чашку злобы вместо кофе?

Мрачный капитан замер, перестав агрессивно выбивать пальцами барабанную дробь. В серых глазах сверкало недовольство, явно преследующее Алеона с самого утра. На его счастье, причиной раздраженности была не я. Но я от нее страдала! А потому имела право знать.

— Извините, — нехотя бросил он. Сведенные судорогой плечи опустились. — Бесчестно срывать свой гнев на окружающих. Приношу свое искреннее сожаление.

— Расскажете?

— Моей семье стало известно о болезни, — побелевшие пальцы вцепились в ручку кареты. — Проклятье! Мне тридцать два года, а я вынужден краснеть перед отцом, как мальчишка. Ненавижу слухачей, доносящих главе рода обо всем, что делает младшее поколение.

— Вы живете в родовом поместье?

— Нет, конечно, — усмехнулся маркиз. — Я желаю сохранить остатки нервов. В семнадцать лет моим домом стала казарма, потом — военный лагерь, а в двадцать пять, переведясь в столичную гвардию, пришлось купить здесь особняк. Мы, кстати, мимо него проезжали. Но это не мешает моим родителям дистанционно пытаться командовать отпрыском. Хоть за подвигами уезжай, — горестно махнул рукой он.

Вернув надежду всея Принс-Пайот на рабочее место, капитан скомкано попрощался и уехал, пообещав завезти покупки на домашний адрес и передать Женевьеве. Интересно, можно ли обменять помолвочное кольцо на пирожок с мясом? Есть хочется страшно. Вот бы кто-нибудь остановил время, накрыл стол и сказал: «Садитесь жрать, пожалуйста». Может, успею попить чаю с конфетами?

— Эрла! — дверь распахнулась от мощного пинка. — Кто здесь эрла Алевтина?

— Я, — лаконично кивнула головой, вытирая чистые руки салфеткой. Не успела. — Чем могу быть полезна?

На пороге диким мустангом подпрыгивал незнакомый мужчина. Невысокий, с небольшими залысинами и полубезумным взглядом, посетитель задыхался от эмоций. Скажете, кошмар? Ха, обычные лекарские будни.

— Никакого аборта! — грозно заорал он, будто я прямо сейчас подкрадываюсь к нему с инструментами.

Путем нехитрых логических операций ситуация несколько прояснилась.

— Мистер Найтингейл?

— Да! А вы… Вы… Не смейте приближаться к моей жене!