Лэд

Серая поздняя осень как-то за одну ночь превратилась в белую раннюю зиму. Всю территорию Усадьбы накрыло снежное одеяло. Озеро, к которому сбегал от дома газон, от берега до берега покрылось коркой льда. Под натиском вьюжного ветра клонились к земле деревья, словно стыдясь своей черной наготы. Казалось, сама природа вслед за птицами улетела на юг, оставив северный мир таким же мертвым, пустым и безрадостным, как брошенное гнездо.

Снег привел щенка в полный восторг. Волчок и катался в нем, и кусал его, ни на секунду не переставая заливисто лаять. Его золотисто-белая шуба стала теперь гуще и длиннее, так что мороз ему был не страшен, а снег и завывающий ветер были для него друзьями по игре.

Но больше всего Волчка заворожило замерзшее озеро. Поначалу, когда Лэд учил его плавать, Волчок боялся заходить в холодную черную воду. Теперь же, к его восхищенному непониманию, он мог бегать по этой воде так же легко, как по земле — правда, лапы почему-то разъезжались. Это было чудом, которое щенок не уставал испытывать снова и снова. Половину дня он теперь проводил на льду, несмотря на приключавшиеся время от времени жесткие падения.

Один лишь раз за все шесть недель отсутствия Леди — за шесть недель его одиночества — Лэд обнаружил нечто, что напомнило ему о потерянной подруге, и эта находка заставила его впервые за годы безупречного поведения нарушить самый святой из всех простых законов Усадьбы — незыблемый Закон гостей.

Случилось это в самом конце ноября. По подъездной дороге к передней двери дома подъехал небольшой автомобиль. В нем сидел тот самый ветеринар, который увез Леди. На самом деле он направлялся в Патерсон, но по пути решил завернуть на минутку в Усадьбу и сообщить о том, как чувствует себя Леди в его лечебнице.

Лэд в это время был в гостиной. Когда на стук в дверь горничная пошла открывать, пес двинулся следом за ней, чтобы гостеприимно поприветствовать посетителя. Ветеринар вошел с крыльца в прихожую в тот самый момент, когда из другой комнаты туда же входил Хозяин — к счастью для ветеринара.

С первого взгляда Лэд узнал в госте человека, который похитил Леди. И тогда, без единого звука или иного предупреждающего знака, он бросил свое мощное тело прямо к горлу ветеринара.

Как ни опытен был ветеринар в общении с собаками, к этой атаке он едва успел подготовиться — только выставил перед собой руку. А в следующий миг восемьдесят фунтов живой силы ударили его в грудь, мощные челюсти тисками сжались на предплечье, оберегающем горло. В толстую ткань пальто впились белые зубы и пронзили насквозь и рукав пальто, и рукав пиджака, и рукава льняной рубашки и фланелевой поддевки — пронзили все на пути к плоти.

— Лэд! — крикнул Хозяин, бросаясь на помощь ветеринару.

Повинуясь резкому приказу, Лэд разжал зубы и опустился на пол на все четыре лапы. От еле сдерживаемой ярости его мелко трясло.

Сквозь туман бешенства, который застил сейчас его ум, пробивалось понимание того, что он нарушил Закон. Он еще никогда не заслуживал серьезного наказания и не боялся его. Но гневное неодобрение в голосе Хозяина причинило чувствительной душе собаки куда больше боли, чем причинила бы телу любая плеть.

— Лэд! — опять вскричал Хозяин с упреком.

Собака повернулась, медленно прошла к Хозяину и легла у его ног. Хозяин, не говоря больше ни слова, открыл входную дверь и указал пальцем наружу. Лэд поднялся и побрел во двор. Его изгнали из дома… в присутствии чужака!

— Он думает, что это я виноват в том, что с ним нет Леди, — сказал ветеринар, разглядывая разорванный рукав. — Вот почему он набросился на меня. Зла на него я не держу, так что не секите его.

— Сечь его я не собираюсь, — проворчал Хозяин. — Это почти так же невозможно, как высечь женщину. Кроме того, я только что наказал его куда жестче, чем если бы отдубасил топорищем. Пришлите мне счет за пальто.

Во второй половине декабря пришла оттепель — настоящая оттепель, которая превратила белый покров земли в коричневую грязь и разъела гладкий озерный лед до серой слякоти. Весь день и всю ночь деревья и навесы рассылали противное кап-кап-кап. Это была традиционная январская оттепель, на месяц опередившая свое время.

В третье и последнее теплое утро Волчок, как обычно, поскакал к озеру. Лэд неспешно бежал с ним рядом. Когда они достигли линии берега, Лэд фыркнул и остановился. Какое-то сверхъестественное шестое чувство подсказало ему, что впереди опасность.

А Волчок пребывал на той стадии ранней юности, когда ни собаки, ни люди не обращают внимания на предчувствия. Перед ним протянулось огромное полотно льда, на котором ему так нравится куролесить. И он без раздумий помчался вперед.

Низкий рык Лэда заставил его оглянуться, но притяжение льда было сильнее, чем зов долга.

В этом месте озера подводное течение делало крутой изгиб к берегу. Поэтому первые несколько ярдов ноздреватый лед был все еще толстым, но там, где начиналась струя течения, он истончился и набух водой, как промокашка — о чем Волчок очень скоро узнал.