Лед

Мартина описала, как они приняли все мыслимые меры предосторожности, прежде чем войти в пещеру, и что Шон сделал все возможное для их безопасности. Каждый осознавал степень риска, она сама была не из робких – каталась на горных лыжах, ныряла с аквалангом, водила автомобиль, а у ее отца была коллекция спортивных машин, и он разрешал ей садиться за руль с юного возраста, так что для нее стало неожиданностью то, что в той пещере ей вдруг стало страшновато. Когда Джо и Рэдианс решили вернуться, она пошла с ними. Только когда они втроем почти приблизились к выходу и уже видели лестницу впереди, они услышали грохот обрушения.

Когда они выбрались, мистер Лонг и мистер Бьернсен – Дэнни и Терри – уже спускались вниз, поскольку погода резко изменилась. Как только они поняли, что не могут пробиться через завал, то поспешили обратно на виллу, чтобы поднять тревогу. Несмотря на то что Мартина настаивала, чтобы остаться и попытаться спасти Шона и Тома, ей пришлось подчиниться, и ее отвезли на виллу.

И затем последовала жуткая ночь с бурей, когда Мартина была не в силах уснуть, не зная, живы они или мертвы, и опасалась худшего. А утром прибыла команда губернатора и, слава богу – тут Мартина без тени смущения перекрестилась как истинная католичка, которой она не была, – нашли Шона где-то в снегу. Шон чудом выжил. Мартина со слезами на глазах посмотрела на Шона, а затем на коронера, чтобы тот не остался в неведении о глубине ее чувств. Вот и все, что она могла сказать.

– Не совсем, мисс Деларош. Я полагаю, что оба адвоката захотят задать вам вопросы. Мистер Соубридж, начинайте вы на этот раз.

Соубридж был скорее готов стереть любое пятно с морального облика своих подзащитных, которое могла бы оставить миссис Осман, но принял предложение коронера. Голос его звучал почти нежно, словно он хотел подчеркнуть ранимость Мартины.

– Мисс Деларош, как вы думаете, что этот проект олицетворял для мистера Хардинга?

– Возможность повлиять на экологическую сознательность представителей делового сообщества с позиции мягкой силы.

– Мягкой силы?

Она позволила себе легкую улыбку:

– Когда люди вместе испытывают важные переживания, когда напряжение, вызываемое работой, отступает и они проводят время с удовольствием, гораздо легче прийти к соглашению. Это одна из главных особенностей виллы – то, что природа говорит там с людьми на одном языке. Там усиливается духовная составляющая, которая глубоко трогает всех. Это поистине сближает души.

– Весьма. – Соубридж выглядел всерьез растроганным. – Как бы вы описали настроение участников той экспедиции, собравшихся наблюдать солнечное затмение на вилле «Мидгард»? Мы уже слышали о том, что вам пришлось задержаться, притом что все вы очень занятые люди. Каким было настроение в день осмотра пещеры?

– Очень приподнятым. Как в восхитительном чудесном школьном походе. – Ее улыбка померкла. – Но с трагическим финалом. Хотя бы теперь все стало известно.

«Нет, не говори этого, – прокричал Шон мысленно. – Что в прошлом? Осман за это ухватится. Ведь ты так хорошо держалась. Ну же, Николас, исправь это».

– Я понимаю. – Соубридж сразу почуял опасность. – Вы испытывали боль от неизвестности, от опасений за судьбу Тома?

– Совершенно верно. – Мартина снова вытерла глаза.

Соубридж несколько секунд удерживал на ней взгляд, полный сострадания.

– Больше вопросов не имею. Премного благодарен вам, мисс Деларош.

– Могу я? – Осман встала еще до того, как Соубридж вернулся на свое место, рядом с Шоном. – Мисс Деларош, вы работаете в так называемой экологически чистой инвестиционной компании – это верно? Увеличивая капитал для экологически безопасного бизнеса?

– Я этим очень горжусь. – Чары Мартины явно не действовали на женщин так же сильно, как на мужчин. – И я в это очень верю.

– Я отметила, что ваша компания делает упор на своей деловой этике и на этике всех своих партнеров, одним из которых являетесь вы. Это верно?

– Почему бы еще люди доверяли нам?

Миссис Осман как будто обдумала этот ответ.

– Считаете ли вы, что личная этика имеет отношение к бизнесу? Или, говоря иначе, имеет ли значение моральный кодекс?

– Конечно. – Взгляд Мартины на мгновение устремился на Шона.

Миссис Осман демонстративно проследила за взглядом Мартины. Все остальные присутствующие повернулись в ту же сторону.

– Да, я бы тоже хотела так считать. – Осман начала обтекаемо. – Стало быть, мог бы кто-то, к примеру, имеющий гибкие… моральные нормы в отношении личной жизни, перенести их на… деловые отношения?

– Вы меня в чем-то обвиняете? – Мартина сразу приняла боевую стойку.

– Разве это не правда, – продолжила миссис Осман, – что вас обвинили в краже драгоценности – ожерелья, если не ошибаюсь, – у жены мужчины, с которым у вас была любовная связь? Когда вы жили в Женеве. У меня где-то записаны даты.

– Это обвинение было низкой ложью, и его отозвали! – Мартина покраснела, что произошло впервые на памяти Шона. – Мне его подарили, у меня и мысли не было, что оно принадлежало ей. Я вернула его.

– Но только после угрозы судебного преследования.

Мартина издала возглас бессильной ярости.