Лед Бомбея

Мы снова вернулись к компьютеру, к фотографиям хиджры по имени Сами, первому из убитых. При жизни он был по-женски миловиден, но смерть успела стереть почти все женственное в нем, подчеркнув мужское в классической форме заострившихся черт. Они застыли в мраморном совершенстве смуглого микеланджеловского Давида.

– Ты сможешь прочесть? – спросила я, показав на рукописные заметки, прилагавшиеся к фотографиям.

– А разве ты сама не читаешь на хинди? – Это, казалось, его удивило. – Должно быть, это оригиналы отчета, сделанные в учреждении следователя по особо важным делам. А отпечатанные страницы предназначаются для хранения в архиве. – Он нахмурился. – Минутку.

Рэм вернулся к отпечатанному варианту отчета и внимательно перечел страницу за страницей.

– Жуть!

– Что такое? Ты обнаружил указание на то, что утопление в море с предшествующим членовредительством – маловероятный способ самоубийства для одного индийского хиджры, не говоря уже о четырех?

– Трех, – поправил меня Рэм.

– Но здесь же у нас четыре трупа. Все они изувечены и утоплены.

– Как раз то, что сказано на отпечатанных страницах. В рукописных заметках содержится более подробная информация об увечьях в области гениталий: одному из этих ребят, по-видимому, и в самом деле была сделана профессиональная операция по кастрации. В них также говорится, что три тела были найдены у кромки воды – их выбросило волнами на берег, но первое – тело этого самого Сами – нашли на пляже Чоупатти довольно далеко от моря. Труп Сами был прислонен к статуе Тилака. Но это отнюдь не самое страшное. Бедренные и коленные суставы у него были сломаны, точно так же как локоть и пальцы правой руки. И все это после наступления трупного окоченения! Между ног зажат картонный плакат. Приводятся слова с этого плаката. В примерном переводе они звучат так: «Великий вождь борцов за свободу Сами ностальгически вспоминает о временах Маратхи и о славе Индии».

– Итак, действительно убийство. И убийца – человек образованный и с политическими идеями. Или по крайней мере хочет таковым казаться.

– Но это может быть и политическое самоубийство в знак протеста против чего-то.

– Да, конечно, вначале он убивает себя, а его приспешники сидят вокруг и ждут, пока не наступит трупное окоченение, после чего суют ему плакат, так получается? Интересная теория.

– Я не специалист в убийствах, самоубийствах, членовредительстве и прочих подобных удовольствиях, – возразил Рэм. – Ну, просвети меня насчет того, когда наступает трупное окоченение.

– Зависит от температуры окружающей среды, от погоды. Никогда невозможно сказать наверняка. Один остряк-профессор заметил как-то, что если у трупа нет явных признаков окоченения, это значит, что человек мертв либо менее шести часов, либо более сорока восьми. Но самое интересное здесь – сломанные суставы. Эта деталь свидетельствует о том, что хиджра был убит где-то еще, а сюда перенесли тело и здесь придали ему соответствующую позу. Но зачем же выставлять его таким странным способом?

– Может быть, они хотели кого-то предупредить? Тогда и плакат находит объяснение.

Я уже почти четыре недели не видела евнуха и прокаженного.

Рэм добрался до конца файла.

– Мой двоюродный брат прислал еще и записку лично для меня.

Он указал на экран.

«Наиболее частые причины смертей в результате несчастных случаев в Индии: гибель в поножовщине, повешение, сожжение, смерть от побоев. Сутенеры и их помощники редко сами опускаются до убийства взбунтовавшейся проститутки. Чаще всего они решают эту проблему, плеснув ей в лицо кислоту, тем самым навеки изуродовав несчастную. После этого проститутку вышвыривают на улицу, где она уже практически не способна ничего заработать своим ремеслом. Если преступников и арестовывают, чаще всего их вскоре отпускают (предварительно, естественно, определенное количество рупий переходит из кармана в карман), или же они таинственным образом сбегают из тюрьмы».