Лед и пламень

Соланж ткнул пальцем в подвешенного между потолком и полом Филиппа. Грозный голос некроманта гулко падал в тишину, глубокий, низкий, бесстрастный. Он проникал в кровь, подчинял себе биение сердца. Казалось, если он прикажет перестать дышать, задохнешься.

Свет на мгновение сменил цвет на белый.

– Желал ли он как Филипп Соурен, а не как носитель демона, зла королеве Евгении?

Произошла та же метаморфоза.

– Достоин ли он жизни и прежних благ?

Вновь алое стало белым.

– Вы видели, – обернулся некромант к судьям. – Решение за вами. Мое мнение солидарно с мнением Вседержителей. Невиновен, ибо искупил вину.

Соланж отряхнул руки от невидимой пыли и вернулся в кресло. Ассистент аккуратно опустил Филиппа на пол, проделав сложные манипуляции с посохом, погасил алый свет и провел ладонью над лицом обвиняемого. Брюнет судорожно вздохнул и дернулся, силясь потереть глаза. Разумеется, у него ничего не вышло: пут никто не снимал.

Филипп так и остался сидеть у трибуны. Судьи удалились на совещание. Минуты тянулись мучительно долго. Нервничая, я вновь теребила митенки.

– Геральт, – спросила я, не оборачиваясь, – как думаешь, его оправдают?

– Должны, – без тени сомнения ответил навсей. – Я столько для этого сделал. Теперь Филипп и мой должник. Ты уже выбрала архитектора?

– А? – не поняла я.

– Как же, нужно же новый дом строить, раз землю подарили.

В голосе Геральта мелькнуло что-то такое, неприятное. Хоть он и заверял, будто не сердится, Эрасская долина встала между нами. По идее, нужно стребовать подарок с Соланжа, он обещал за ритуал, но обращаться к некроманту не хотелось. Забыл так забыл. Признаться, я боялась Соланжа больше короля, смущалась, когда некромант подходил слишком близко или говорил глубоким низким голосом – он волнами дрожи разбегался по телу, замирая в глубине.

Судьи вернулись, и председатель с легким поклоном передал Соланжу свиток с решением. В Веосе пользовались бумагой, но приговор Филиппа записали на пергаменте – дань традициям. Я подалась вперед, вцепившись в бортик ложи так, что побелели костяшки пальцев. Некромант зашелестел пергаментом и неторопливо развернул его. Пробежал глазами, ухмыльнулся и встал. Все взгляды обратились на Соланжа. Тот не спешил, будто специально играя на нервах.

– Мы считаем Филиппа Соурена, маркиза Терского, невиновным, но подлежащим наказанию на усмотрение его величества.

Некромант всем корпусом развернулся к королю и выжидающе поднял бровь. Даже не поклонился, как равный. Хотя король подтвердил, что они равны по положению.

Король встал и неожиданно переместился к Филиппу. Я ахнула, прижав ладонь ко рту, когда жезл коснулся груди брюнета. Слышала, как заскрежетал зубами Геральт, пробормотав:

– Только не в сердце!

– Что же с вами делать? – размышлял вслух король. Жезл чиркал по одежде брюнета. – С одной стороны, обряд очищения, случайность связи с демоном и отказ от помощи другим одержимым. Опять же, заступничество невесты, которой вы, безусловно, нужны целым и здоровым. С другой стороны, убийства, покушения на мою супругу. Какое наказание избрать?

Зал замер, когда его величество подошел к чаше с двумя шарами: черным и белым. Я до боли сжала пальцы и от страха зажмурилась. Отчего-то казалось, король возьмет черный шар.

Его величество медлил. Приоткрыв один глаз, я увидела, что он стоит напротив чаши, так и не сделав выбор.

– Решайте сами, Соланж, – неожиданно произнес король. – Я вам доверяю.

Гаденькая улыбка скользнула по губам некроманта. Он быстрым шагом преодолел расстояние, отделявшее его от чаши, скрыл ее пеленой тумана и стремительно выхватил шар. Какой, я не видела, Геральт, судя по всему, тоже, раз вытянулся в струну. Но вот пальцы Соланжа разжались, и по полу покатился белый шар. С облегчением я выдохнула и вытерла пот со лба. Филиппа не казнят, остальное неважно.

Без наказания брюнет не остался: на десять лет он стал должником королевы, лишился должности при дворе и половины доходов. Судя по выражению лица Филиппа, он легко отделался.

Я вздрогнула, когда услышала свое имя. Оказалось, король предупреждал, если невеста, то есть я, хоть раз пожалуется на Филиппа, того лишат титула и сошлют на войну.

– Ваше величество, – неожиданно подала голос королева, – почему бы не послать туда маркиза сейчас? Это стало бы лучшим искуплением. Пусть сохранит доход и все блага и загладит вину иначе. Назначьте задание, если выполнит, я прощу его. Если нет, обратной дороги в Веос ему не будет.

Король на минуту задумался и кивнул. Приговор вынесен и не подлежал обсуждению.

Мы вместе с Геральтом поспешили к Филиппу, в специальную комнату рядом с залом. Брюнета освободили, и тот сидел, активно растирая затекшие конечности. След от ошейника алым пятном выделялся на шее. Рядом со стулом сына стоял герцог. Я не ожидала его увидеть и замерла на пороге. Склонившись к самому уху Филиппа, Родриго что-то темпераментно шептал, активно жестикулируя. Заметив нас, герцог замолчал и поспешно выпрямился, будто мы застали его за постыдным занятием.