Лед и тлеющий огонь (СИ)

Слезы застилают глаза, и Сиф быстро, словно испугавшись, что кто-то может их увидеть, смахивает с щеки соленую влагу тыльной стороной ладони. Она бежит, не разбирая дороги, через лес, а деревья тянут к ней свои высохшие руки-ветки и цепляются за полы плаща. Зацепившись за очередную корягу, девушка уже не предпринимает попыток высвободиться, а просто-напросто тянет плащ на себя и оставляет на засохшем пне изрядный кусок ткани. Не оборачиваясь назад, она снова бежит, спотыкаясь и чуть ли не падая.

Ноги с хрустом ломают сухие ветки, и каждый раз, когда сучок под башмаком ломается слишком громко, Сиф вздрагивает и невольно вжимает голову в плечи.

Найти Хеймдалля!

Приказ, отданный Тором, становится для Сиф целью — маяком, к которому тянется ее измученная душа.

Она устала.

Устала искать, волноваться и ждать. Она хочет взять меч и выступить против Хелы, но умом понимает, что эта схватка заранее ею проиграна.

Сиф бежит быстрее, и слезы сами высыхают от быстрого бега. Она вдруг понимает, что Асгардский лес — место, в котором она знает каждый куст и где она провела все свое детство! — ее пугает. Где-то над головой отчаянно кричит дикая птица, и Сиф вскрикивает сама, а потом смеется — надломленно, нервно, срываясь на всхлип. Ноги подкашиваются, и она падает на землю, сдирая кожу о сухие ветки и пытаясь унять сбившееся дыхание.

Сиф поднимает голову, и, различив в возвышении над скалой слабый мерцающий огонь, едва сдерживает рвущийся из груди ликующий крик.

Она нашла его.

Этот огонь развели сбежавшие из нижнего города асы — больше некому бродить по лесу в такое страшное время.

Сиф с трудом поднимается с земли и на неверных ногах идет к мерцающему сквозь ветки деревьев огню. В голове рождается смутная мысль: хороша она наверно сейчас — в порванной одежде и вся, с ног до головы, измазанная грязью. Но эта мысль тут же уходит и перед глазами встают образы мертвых друзей.

Теперь, когда они мертвы, ничто другое, кроме всепоглащающего желания отомстить их убийце, значения не имеет.

Губы снова начинают предательски дрожать. Сиф подбирает полы плаща и, уже не в силах бежать, плетется вперед, прочь от дворца, прочь от смерти.

Мысль о том, что Тор остался один на один с Хелой, разрывает ее на части изнутри и не дает покоя. А потом все мысли уходят, и их сменяет тупая боль. Огонек впереди вдруг раздваивается и начинает плясать, а Сиф слышит совсем рядом шаги и секундой спустя без сил падает в объятия чьих-то рук.

Локи вздохнул и откинул голову назад, прислонясь затылком к спасительной прохладе камня. Тор лежал рядом с ним на голом холодном полу без сознания. Немного подумав, трикстер коснулся пальцами его лба. Горячий.

Дело плохо.

Тора, как и его самого чуть ранее, принесли и свалили в эту темницу приспешники Хелы. При виде израненого брата Локи испытал смешанные чувства, среди которых доминировала ярость. Но только на этот раз он злился не на Тора.

Трикстер всей душой люто ненавидел Хелу, по чьей вине он и оказался сидящим здесь — в холоде и мраке асгардской темницы, не в силах пошевелиться или хотя бы вздохнуть полной грудью.

Хотя, впрочем, он и не хотел этого делать. Все, о чем он мечтал и к чему стремился, все, к чему он так долго шел, разрушилось в один день. И пусть Локи знал, что его слепая жажда отмщения не приведет его ни к чему хорошему, а игры с существами, гораздо более сильными, чем он сам, лишь повернутся против него, разочарование все же было слишком горьким.

Глупец.

Теперь, оглядываясь назад, он осознавал, насколько глупым и беззрассудным было его желание отомстить. Неужели он и вправду считал, что, дав свободу Таносу, избавится от Хелы? Неужели он считал, что титан, получив свободу, сразу же исполнит часть своей сделки? В том, что Танос убьет Хелу, Локи не сомневался. Но он отнюдь не был уверен в том, что титан сделает это до того, как Богиня Смерти прикончит его — незадачливого трикстера, который сглупил в своем стремлении отомстить всем своим обидчикам.

И что в итоге?

Власть, которая была у него в руках совсем недолгое время, оказалась призрачной и легко утрачиваемой. А сам он теперь обречен гнить в темнице Асгарда.

Впервые за всю жизнь он опустил руки. А желание убить брата — отомстить Тору за всю причиненную ему боль — вдруг пропало само собой.

Тор лежал рядом с ним — такой же слабый и уязвимый, израненый и поверженный, почти мертвый. Он мог умереть в любую минуту — об этом говорили раны, оставленные Хелой.

Еще час назад Локи с удовольствием наблюдал бы брата таким. Но сейчас он вдруг понял, что не может позволить Тору умереть.

Он и так виновен в смертях всех, кто был ему по-настоящему дорог.

====== 39. Камень Души ======

Тор почувствовал, как чьи-то пальцы медленно перебирают его спутанные пряди. Движения чьих-то рук были плавными и неторопливыми, теплыми и такими родными, что Громовержец — всего на мгновение — вдруг оказался в прошлом, где мать так же заботливо перебирала его волосы, уложив его голову к себе на колени.