Лед и тлеющий огонь (СИ)

— Локи, я знаю, что с тобой случилось, — сказал он, но Локи тут же зашипел на него и, схватив за воротник камзола, втащил в комнату. Едва Тор вошел, как младший принц тут же захлопнул дверь.

— Тш-ш-ш… — шикнул он на брата, повернувшись к нему лицом. Тор заметил синяки под его глазами и с тревогой стал всматриваться в осунувшееся лицо.

— Что ты знаешь? — зашипел на Тора Локи, мертвой хваткой вцепляясь пальцами в его плечи. — Говори!

Тор поймал мечущийся взгляд брата.

— Я знаю, зачем ты был в Йотунхейме, — тихо ответил он.

Локи сжал челюсть с такой силой, что на его лице заходили желваки. Он с силой оттолкнул от себя брата и отвернулся.

— Уходи, — услышал Тор его глухой голос.

Старший принц отрицательно затряс головой, хотя Локи и не мог этого видеть.

— Я не уйду.

— Уйдешь, — по-змеиному зашипел на брата Локи, глядя на него из-за левого плеча. Его зеленые глаза так и сверкали злой решимостью и, почему-то, затаенным страхом.

Тор, заметив затравленный взгляд брата, против воли подошел ближе. Неужели Локи боялся его?

— Локи, в этом нет ничего страшного! — попытался вразумить брата Тор, но Локи, казалось, совсем его не слушал. Он все пятился и пятился, пока не уткнулся спиной в стену.

— Ты — мой брат! — горячо заверил его Тор, не замечая, что своими словами делает только хуже. Локи загнанно смотрел на него и молчал. — То, что ты родом из Йотунхейма, абсолютно ничего не значит! Нам надо держаться вместе, и все будет, как раньше…

— Как раньше? — язвительно перебил Тора Локи. — О, мой милый брат, как раньше уже не будет…

Зеленые глаза сощурились и полыхнули такой искренней ненавистью, что Тор почти физически ощутил всю враждебность младшего принца.

Но он предпринял еще одну попытку:

— Неужели ты не хочешь все вернуть? Давай забудем обо всем, что случилось в Йотунхейме, и тогда…

— По-твоему, раньше было хорошо? — каждое слово Локи было насквозь пропитано обидой и горечью. — Разве ты вспомнил обо мне хотя бы раз до того момента, как заметил опасность в лице Фрейи? Разве ты когда-нибудь сделал что-нибудь для того, чтобы сблизиться со мной? Я всегда был один!

— Но… Локи? — Тор от этого напора отступил от брата на шаг. — Я не думал, что ты…

— А ты никогда не думаешь! — выплюнул брату в лицо Локи, отрываясь от стены и в свою очередь наступая на Тора. — Я намекал тебе, что мне одиноко! А что ты? Ты «не думал», о том, что мне был нужен друг. Что мне. Нужен. Брат.

Тор молча открывал и закрывал рот и не мог произнести ни слова. С какой стороны ни посмотри, Локи был прав.

Кругом прав.

В том, что происходило сейчас, был виноват Тор.

— Прости, — тихо сказал он, опуская глаза в пол. — Но, может, нам стоит попробовать все изменить?..

— Нет, — Локи упрямо мотнул головой. — Наши с тобой пути разошлись очень давно. Теперь ничего уже не изменить.

Тор вышел из комнаты брата подавленным. На плечи всей своей тяжестью давило чувство вины, и в груди рождалась злость на самого себя.

Это его вина. Он сам виновен в том, что произошло с братом. Теперь он понял это.

Но как искупить свою вину, он не знал.

Нижний город был почти разрушен. Полуразвалившиеся дома, развороченная мостовая, от которой не осталось камня на камне, обгоревшие деревья — при виде этой печальной картины у Тора болезненно сжалось сердце. Впервые за долгое время после болезни отец взял его с собой сюда — помогать асам восстанавливать полуразрушенный Асгард.

Огун и остальные, кроме Сиф, которой до сих пор не разрешали лишний раз напрягать свое тело, уже давно работали наравне с остальными, помогая пострадавшим от схватки с Ледяными Великанами.

— Тор! — Вольштагг, который незаметно, но прочно влился в их компанию, радостно похлопал друга по плечу. — Рад тебя видеть!

Тор с неподдельным счастьем встретил друзей. Его взгляд невольно задержался на Фандрале. Несмотря на жару, на нем был надет камзол с высоким воротником, в котором наверняка было неудобно работать. Но этот воротник отлично закрывал шрам на его шее, и Тор глубоко вздохнул, сочувствуя другу, который всегда очень переживал, когда дело касалось его внешности.

Работали друзья молча — никому не хотелось говорить. Наравне с остальными они разгребали завалы, освобождая невольных заложников, оказывали им помощь, предлагали временное жилье до полного восстановления нижнего города. Тор и остальные сами попросились сюда — на место бедствия. И Один, который сам всегда лично присутствовал на каждом таком событии, не возражал.

Лишь Локи не захотел быть вместе со всеми.

Тор машинально разгребал завалы одного из домов, думая о брате. Старший принц с легкостью передвигал тяжелые каменные плиты и перекладины. Он бы предпочел поднять тысячу таких каменных глыб, чем найти простой ответ на сложный вопрос: как вернуть расположение брата или хотя бы привести того в чувство. Если Локи и раньше любил уединяться, то после случившегося в Йотунхейме и вовсе стал нелюдим. Надо было как-то это исправлять.