Лед твоих объятий

— Не трусь, детка. Прорвемся.

Я прищурилась, разглядывая плотное темное кольцо, сужающееся вокруг двигора, и усмехнулась.

— Думаете, нашли легкую добычу? Ха. А вот попробуйте, догоните.

Закрыв глаза, настроилась на сознание эсочки и отпустила себя. Машина резко спикировала вниз. Все. Меня, Ребекки Гринделл Кимли больше не было. Я растворилась в мощном железном теле своего двигора, чувствуя биение его сердца, ощущая взмахи тяжелых крыльев и уходя от преследователей короткими рваными движениями.

Главное, не дать каранам возможности сесть мне на хвост.

Я петляла, резко меняла направления, взмывала вверх и падала вниз, и, с каждым пройденным рье уходила все дальше от столицы. Шарг. Только бы продержаться.

Не знаю, сколько времени прошло, когда я почувствовала, что стая воздушных стражей Хроноса осталась далеко позади. Может, час, а может, и три. Найдя подходящую площадку, посадила двиг и в изнеможении откинулась на спинку кресла.

— Молодец, детка. Мы их сделали.

Слова с трудом слетели с пересохших губ. Потянувшись, достала фляжку и отхлебнула глоток ракса.

Шарг. Я и забыла, какой он крепкий. В желудке вспыхнули искры, а по телу разлилось приятное тепло. Хорошо-о…

Достав виг-тон, подумала немного и набрала отца.

— Здравствуй, дочь.

Изображение рябило, но я сумела разглядеть, что папенька сидит за столом в своем рабочем кабинете.

— Привет, па. Ты сильно занят?

— Что-то случилось?

В глазах отца мелькнула настороженность.

— Ты можешь мне сказать, как давно караны стали нападать на пассажирские двиги?

— Что?

Папенька отложил бумаги и посмотрел на меня с плохо скрытым недоверием.

— Ребекка, ты что, выпила?

— Ага. Выпила. Отметила свое второе рождение.

— Что ты несешь?

— Послушай меня, пап, и не перебивай. Я вылетела из Аранайи и двигалась в сторону Сарефы, когда мой эс-тор окружила стая каранов. Они преследовали меня до самого Галема, и я едва сумела от них уйти, а ты знаешь, что поймать меня сложно. Ты можешь выяснить, что происходит? С каких это пор темные стражи, вместо того, чтобы охранять границы, бороздят свободное небо Хроноса? Кстати, когда мы с Кимли летели в Аранайю впервые, нас тоже попытались атаковать.

— Почему я не знал об этом?

— Теперь знаешь.

— Ты не пострадала?

Отец посмотрел на меня с беспокойством.

— Нет.

— Оставайся на месте, я сейчас пришлю помощь.

— Не нужно. Я справлюсь. Лучше подумай, что происходит в Хроносе и почему караны так распоясались. И Ричарду доложи, думаю, его эта информация заинтересует.

— Ребекка, ты уверена, что справишься? Может, отправить к тебе Роба?

— Нет, па. Все нормально. Я немного отдохну и вернусь в столицу другим маршрутом.

Папенька взглянул на меня с сомнением, и я без труда прочитала его мысли. О, лорд Александр мечтал о том, чтобы лично прилететь за мной и запереть дома дней на десять, но, увы. Больше он не имел на это права.

— Хорошо, — пересилил себя папенька. — Как доберешься домой — сообщи. И не лихач понапрасну.

— Не переживай. Со мной ничего не случится.

Я улыбнулась отцу и отключилась. Как бы там ни было, встреча с каранами оказалась даже полезной. Она заставила меня встряхнуться и отвлекла от грустных мыслей.

Домой я вернулась поздно ночью, голодная и уставшая, но совершенно спокойная. И даже мрачный вид мужа не сумел нарушить моего спокойствия.

— Привет, дорогой.

Ребекка улыбнулась, как ни в чем не бывало, а ему захотелось стереть эту улыбку с ее лица. Острым словом или… страстным поцелуем. Доргова девчонка. Все ей нипочем. Легко бросается словами о любви, так же легко забирает их обратно, исчезает на весь день, а потом, появляется и улыбается так, будто ничего не произошло. Унаши сатар. Это просто невыносимо, но он ничего не может с собой поделать. Стоит жене посмотреть на него этим своим бесшабашным взглядом, как он готов тут же схватить ее в объятия и не выпускать из спальни пару-тройку дней. Бред какой-то. Почему он не может ею насытиться? Почему ему все время мало — ее объятий, поцелуев, ощущения обманчивой мягкости, неподдельной страсти, с которой она разделяет любую его фантазию? И ощущения идеального совпадения тел…

Ведь он же не любит Ребекку, так откуда берется это неугасающее желание?

Дорг подери, рядом с женой он чувствует себя ненасытным монстром. И ему это не нравится. Очень не нравится. Он ненавидит зависеть от женщины. И собственное тело, толкающее его на безумства, тоже ненавидит. Все это уже было. Тогда, в прошлой жизни. Он так же неистово хотел Энн, и к чему это привело? Боль, ненависть и преступление — вот чем закончилась его любовь к Анне. А если он снова потеряет контроль? Если опять переступит черту?