Лед твоих объятий

Неискренние улыбки скрывали жадное любопытство, за безупречной вежливостью пряталась глухая неприязнь, превосходство маскировалось за непринужденностью и общими фразами. Он чувствовал все. Понимал, что пришелся не ко двору, что его возвращение создало проблемы и Ричарду, и герцогу Гивейскому, и многочисленным родственникам последнего, но не собирался извиняться. Не его вина, что все так вышло. Правда, Гринделлам не было до этого никакого дела. Они были не рады и его возвращению, и браку с Ребеккой. И то, что он тоже не в восторге от этого брака, ничего не могло исправить. Клан Гивейского сплотился против него единым фронтом, ненавязчиво давая понять, что обижать Ребекку не стоит.

Он невесело хмыкнул.

Ребекка. Жена. С женами опыт у него не очень. Не создан он для семьи и брака, это любому ясно. Только вот боги отчего-то решили иначе. Вручили ему эту… это недоразумение и даже не потрудились объяснить зачем. Может, зря он провел обряд? Что, если это было ошибкой? Для чего ему эта девчонка? Его никогда не привлекали подобные самоуверенные красотки.

Взгляд невольно задержался на длинноногой блондинке. Яркая, взбалмошная, привыкшая всегда быть в центре внимания. Прямолинейная и порывистая.

Нет. Ничего общего с Энн. Он до сих пор так и не понял, зачем решился на ритуал единения судеб. Может, в отместку богам? Или втайне надеялся, что все случившееся ошибка и те не одобрят его новый брак?

Он вспомнил лица призрачных воинов и передернул плечами. Пришли. Все-таки пришли. Боги Севера приняли Ребекку как его супругу.

Он задумчиво нахмурился, наблюдая за тем, как Бекки разговаривает со своим братом. Вот уж кто был образцовым аристократом – надменный, невозмутимый Мартин смотрел на сестру с холодным превосходством. Рядом с ним Ребекка выглядела настоящим ураганом – что-то громко доказывала, отчаянно жестикулировала, а эмоции на ее лице сменяли одна другую с поразительной скоростью. И не скажешь, что в ней есть первозданный лед. Пусть небольшая часть, но все же…

– Лорд Кимли, где мы можем поговорить? – Император отвлек его от наблюдений за супругой.

– Прошу, – он приглашающе указал на выход из залы.

По коридору шли молча.

В кабинете он предложил Ричарду кресло, сам оставшись стоять. Что-то подсказывало, что разговор будет не из приятных.

– Отец много рассказывал мне о вас, – начал Ричард. – Он часто вспоминал ваше детство, юность, совместные путешествия и поездки. Говорил о том, как вы помогали в поддержании магического контура над Сартой, как улаживали конфликты с Хроносом, как много лет были послом в Араносе, а потом канцлером Великой Сартаны. Единственное, о чем отец никогда не говорил, так это о тех событиях, что привели к поразившему вас проклятию. Но это было и неважно. Я сумел восстановить целостную картину и по молчанию отца, и по обрывкам матушкиных фраз, и по оговоркам друзей нашей семьи. И по тому, как тщательно ваше имя было вычищено из истории Севера.

Император замолчал, а он смотрел и подмечал то, что ускользало от внимания раньше – золотистые крапинки в серых глазах, более темные, чем у Арта, волосы, привычку чуть растягивать гласные – так, как это делали южане. За всем этим стояла Энн. Именно ее черты проглядывали в лице императора.

– Я знаю, что ваше прошлое хранит не самые достойные поступки, – продолжил Ричард, – но надеюсь, что они не повлияют на ваше будущее.

Это было то ли утверждение, то ли вопрос, он не сумел разобрать.

– Прошлое всегда влияет на будущее, – медленно ответил он. Перед глазами снова возникли картины того последнего дня. Невозможного, проклятого дня, когда он подписал себе приговор, убив Теодора. – Но вы можете не беспокоиться. Прежних ошибок я не повторю.

– Это радует, – сухо заметил Ричард. – В таком случае у меня есть к вам предложение. Я давно собирался сменить нашего посла в Хроносе. Готовы занять эту должность?

– Хронос? – Он удивленно посмотрел на племянника.

– Именно.

– Не боитесь? – вырвалось помимо воли.

– Я привык доверять своей интуиции, – ответил Ричард.

Голос его был ровным и бесстрастным. Истинный ледяной, скрывающий свое могущество и реальную власть за простотой и непритязательной скромностью.

– Вам передался дар Анны?

Он впился взглядом в невозмутимое лицо императора.

– Да, – неохотно ответил тот. – Правда, в силе дара с матушкой мне не сравниться. Так вы согласны?

– Я должен подумать.

– Что ж, у вас есть несколько дней.

Ричард поднялся, показывая, что разговор окончен, и направился к выходу, а он смотрел и мучился от желания задать давно терзавший его вопрос.

– Почему они ушли? – не выдержав, бросил вслед.

Император замер.

– Что произошло? Почему ваш отец оставил власть?

Ричард чуть повел плечами, словно на них лежала тяжелая ноша, и обернулся.

– Мир изменился, – неохотно ответил и потер лоб очень знакомым жестом. – Отец очень хорошо это чувствовал и не захотел мешать прогрессу, не стал удерживать Сартану в оковах прошлого.

– А Энн? Она…

Он не смог договорить. Горло сдавило.

– Мама поддержала отца.

– Вы видитесь?

Ричард посмотрел на него с непонятным выражением и открыл дверь, намереваясь выйти.