Лед твоих объятий

Старик еще раз поклонился и исчез. Проклятый повелительно поднял руку, и святилище снова скрылось под коркой льда.

– Нам пора, – не глядя на меня, сказал Кимли.

Он чуть встряхнул рукой, и ледяной меч мгновенно исчез.

– Может, объяснишь, что это было? – Я смотрела на мужа, сама не зная, что чувствую.

– Ты же слышала, обряд единения.

Кимли провел по груди ладонью, и ржавое пятно исчезло.

– И что теперь?

Я глядела на целую ткань пиджака.

– Теперь ты сумеешь находиться рядом со мной и не ощущать всплесков моей силы, – равнодушно сказал Кимли.

– Неужели ты думаешь, что я взаправду собираюсь быть твоей женой?

– Ты способна не спорить хотя бы сегодня? Один вечер, Ребекка, – серьезно взглянул на меня Себастиан. – А завтра мы решим, как жить дальше.

Он крепко ухватил меня за руку, пол под ногами дрогнул, и мы снова оказались в кабине двигора, словно и не было никакого обряда. А может, его и не было, а мне попросту все приснилось?

* * *

Дворец Проклятого впечатлял. Высоченный, огромный, с изящными мраморными колоннами и обширными угодьями, он занимал едва ли не треть северо-западного района столицы.

Двиг сделал круг над владениями Кимли и стал снижаться.

Сарстайн. Место обитания старой знати. Убежище замшелых традиций и не менее замшелых аристократов. Я никогда не любила этот чванливый паноптикум, предпочитая веселый Ридвинстайн или богемный Одстайн.

Внизу замелькали пышные кроны вековых дубов, старинные особняки, сверкающие витрины магазинов, вигосы с красочной рекламой, бегущие строки объявлений.

Двиг легко спланировал и сел в центре площади.

Кимли вышел первым. Он больше не пытался предложить мне руку, нарочито спрятав сжатые кулаки в карманы брюк.

– Так я могу рассчитывать на ваше благоразумие? – Проклятый посмотрел на меня с задумчивой серьезностью.

– Попробуйте. – Я пожала плечами.

Нет, разумеется, портить настроение семье я не собиралась, но ведь Кимли знать об этом необязательно?

Муженек ничего не ответил. Он, не оглядываясь, направился к парадному входу.

– Милорд, миледи. – Дворецкий встретил нас поклоном.

Я оглядела длинный ряд выстроившихся по обе стороны от него бытовиков и кивнула. Да, Кимли времени зря не терял! Не успел вступить во владение замком, как уже набрал полный штат прислуги и ведет себя так, словно и не отсутствовал четыреста лет. До ужаса самоуверенный тип!

– К приему все готово? – отрывисто уточнил у дворецкого Кимли.

– Да, милорд.

– Платье миледи?

– Его доставили в покои миледи.

– Отлично.

Супруг повернулся ко мне и коротко скомандовал:

– Идемте. У нас мало времени.

Я не стала спорить.

Комната, в которую привел меня Кимли, не представляла из себя ничего особенного. Обычная современная обстановка, большой, во всю стену, вигос, низкая кровать. И парящий в воздухе манекен с изящным белоснежным платьем.

Шарг! Я замерла, не в силах пошевелиться. Сердце больно сжалось. В душе снова ожила прежняя, нежная и ранимая Ребекка, и мне стало страшно.

– Я это не надену, – с трудом вытолкнула застревающие в горле слова.

– Ребекка, будьте благоразумны, – спокойно произнес Кимли. – Это творение вашего знаменитого мэтра Саросси. Лучшее, что нашлось в столице.

– Но оно белое!

– Я вижу.

– Я не люблю белый цвет!

Кимли задумчиво посмотрел на меня, а потом, не говоря ни слова, сделал короткий пасс, и платье мгновенно изменилось.

– Надеюсь, против голубого возражений не будет?

Я не ответила. Молча подошла к манекену и сняла невесомый наряд. Хватит глупостей. Я уже не та юная девочка, что была когда-то.

– Вам нужна помощь? – уточнил невозмутимый Кимли.

– Нет. Справлюсь сама.

– Прием начнется через полчаса. Не опаздывайте.

Кимли развернулся и вышел из комнаты, оставив меня наедине с проклятым платьем и собственной паранойей.

Перед глазами снова промелькнули картины прошлого. Красивое мужское лицо, жестокие слова, вылетающие из идеально очерченных губ, насмешливый взгляд светлых глаз…

Выругавшись сквозь зубы, сняла шелковый комбинезон и натянула шедевр Гиго Саросси. Зеркало привычно польстило. Попробовало бы оно не польстить!

Я поправила волосы, мазнула по губам усилителем цвета и усмехнулась.

Выше голову, Бекки! Небо любит бесстрашных!

Слова любимой присказки двигорщиков придали сил, и в парадный зал я вошла с безмятежной улыбкой на ярко-алых губах.

Себастиан Кимли

Он наблюдал за людьми, заполняющими Серебряную залу, и пытался отделаться от стойкого чувства неправильности происходящего. Не то. Все не то и не так.