Led Zeppelin. Самая полная биография

Изначально планировалось заселить их в Чикаго и оттуда добираться до ближайших концертов в Кливленде и Индианаполисе. Со «Starship» это не вызвало бы особых проблем. Но к тому времени, когда они добрались до аэропорта Кливленда, снежная буря разыгралась не на шутку. Все коммерческое воздушное сообщение было закрыто. К счастью, частные самолеты имели право летать по своему усмотрению, но погодные условия оставляли желать лучшего.

«Нам нужно лететь», – настаивал Питер, но пилота терзали сомнения. Он слушал радиосообщения и знал, что подниматься в небо будет рискованно. Грант стоял на своем, завтрашний концерт в Индианаполисе отменять нельзя. «Мы летим в Чикаго!»

Сидевший с ними в кабине экипажа музыкант Джо Джаммер вспоминает: «Питер достал зеркальце, высыпал в дорожку грамм кокаина и сунул ее пилоту под нос. Тот разом занюхал чертову дозу».

«Итак, мы готовы к вылету!» – объявил он.

Джаммер, которого не зря от рождения звали Джо Райт, сидел в кресле штурмана за пилотом на протяжении всего полета. «Метель свирепствовала, – вспоминает он, – ничего не видно, а пилот летел исключительно по приборам. Просто чудо, что мы добрались целыми и невредимыми».

После концерта в Индианаполисе у группы намечался трехдневный перерыв. Но перспектива торчать в ледяном Чикаго никого не привлекала. Они могли отправиться куда угодно на самолете, который обходился им в две с половиной тысячи долларов в день. Led Zeppelin гордились демократическими принципами в коллективе, и, следовательно, пункт назначения тоже выбирался коллективно. Роберт оставался в Чикаго, чтобы восстановить силы. Джон Пол Джонс голосовал за Багамы, но лицензия самолета распространялась только на пределы континентальной части США. По этой же причине и Бонзо не смог слетать домой и повидаться с семьей. На самом деле, голосование не имело смысла. Решающий голос принадлежал Джимми, а тот хотел провести время с девушкой в Лос-Анджелесе. Поэтому быстрее, чем кто-то сказал бы «Голливуд», самолет устремился в Город Ангелов.

Перелет сопровождался настоящей вечеринкой в небе. Самолет, рассчитанный на перевозку 42 человек, на сей раз перевозил только группу, Рикардо, Джи, несколько охранников и троих журналистов. Поэтому незапланированный праздник напоминал щедрую домашнюю попойку. На протяжении всего путешествия длиной в более чем 3 тысячи километров шампанское лилось рекой, а стол ломился от закусок, канапе, стейков, омаров – всего, что душа пожелает. На подвешенных к потолку телевизионных экранах чередовались порнофильмы и рок-н-ролльные мюзиклы. Учитывая, сколько кокса было снюхано за эту поездку, удивительно как пассажиры не улетели на Западное побережье быстрее самолета.

Все собрались вокруг бара, где целый час отдавались беззаботному пьянству. Джон Пол сидел за электроорганом и играл попурри из древних пабных песен – «Bye-Bye Blackbird», «Any Old Iron» и «I’ve Got a Lovely Bunch of Coconuts» – на радость Питеру Гранту, который руководил хоровым пением. Даже стюардессы Сьюзи и Бьянка присоединились к веселью. Только Бонзо было не видать, он лежал в отключке. Он выпил целую бутылку водки в лимузине по дороге в аэропорт и упал в обморок, как только сел в самолет. Он был мертвецки пьян.

«У Бонзо всегда были веские причины, чтобы напиться. Он ненавидел находиться вдали от дома, и между концертами ему было особенно тоскливо. А еще он до чертиков боялся перелетов», – вспоминает Джон Пол.

Впрочем, у него были и веские причины употреблять кокаин. «Кокс позволял Бонэму больше пить», – отметил Ник Кент, журналист, что писал о группе для «New Musical Express», и сам заядлый наркоман.

Дэнни Голдберг знал, что с Бонэмом нужно держать ухо востро: «Когда Джон был под кайфом и пьян – жди беды». Важно было держать его подальше от журналистов и зевак.

Когда до приземления оставался где-то час, Бонзо, пошатываясь, вышел из своей спальни в режиме Зверя, одетый лишь в красный халат с капюшоном, подвязанный на талии. По словам Криса Чарльсворта, «он накинулся сзади на одну из стюардесс, схватил ее за шею, задрав юбку и намереваясь ей овладеть». Перепуганная девушка начала «вопить во все горло».

Грант применил к ударнику один из своих старых борцовских захватов как раз в ту же секунду, когда пилот вышел из кабины.

«Какого хрена здесь происходит?» – спросил командир экипажа.

«Все в порядке, все под контролем, – заверил его Питер. – Возвращайся в кабину».

Грант и Рикардо утащили Бонзо обратно в спальню. Вечеринка была окончена. Джимми поручили успокоить стюардессу, продолжавшую дрожать и плакать.

Через несколько минут вышел Рикардо и грозно наклонился над сиденьем Криса Чарльсворта. «Смотри у меня, если хоть одно словечко попадет в вашу дерьмовую газетенку…», – пригрозил он.

Чарльсворт переглянулся с молодым репортером «Rolling Stone» Кэмероном Кроу[110], сидевшим напротив. «Мы оба все поняли. Либо держим язык за зубами, либо вылетаем из тура», – вспоминает Чарльсворт.