Led Zeppelin. Самая полная биография

Участники Led Zeppelin разбрелись в разные стороны. Музыканты почти не общались. «Они не тусовались вместе, да и не были настоящими друзьями», – отмечает Эйб Хох, как и многие другие из близкого окружения группы. Джимми публично сцепился с Кеннетом Энгером по поводу саундтрека к «Восстанию Люцифера». Роберт зализывал раны, делая слабые шаги к полному выздоровлению. Бонзо с семьей вернулся во Францию и, наставив газовый пистолет на своего роуди Мика Хинтона в ночном клубе Монте-Карло, провел ночь в полиции. А Джоунси, оставив за собой шлейф хаоса и беспорядка, скрылся в семейном гнездышке.

Будто никаких Led Zeppelin больше не существовало.

Глава 19 Содом и Гоморра

[1]

Когда в середине 1976 года Led Zeppelin пропали с радаров, новое поколение молодых британских музыкантов не преминуло воспользоваться возможностью, чтобы заявить о себе. Когда-то The Yardbirds, The Who и The Rolling Stones начинали на импровизированных сценах клубов Эпсома, Ричмонда и Илинга. Теперь колыбелью новой музыки стали провинциальные пабы, где потрепанные гаражные группы, лишенные утонченности – и скорее даже насмехавшиеся над ней, – играли свои песни вдали от воротил музыкального бизнеса.

Пабы уже давно стали благодатной почвой для местных молодых и перспективных групп. «Их можно назвать своеобразным местом встречи жителей каждого британского городка, да и концерты там хорошо оплачивались, – говорит музыкант Терри Рид, чья карьера перенеслась в пабы несколько лет назад. – Огромные помещения, куда набивалось по двести-триста человек, называли салунами. Выступая в них, ты зарабатывал неплохую репутацию».

Терри Рид считает, что игра в пабах укрепляет дисциплину, но, кажется, дисциплина – самое последнее, что беспокоило молодежь. Панки – неуправляемые и необузданные музыканты новой породы, явно не стремились попасть в хит-парады. Их музыка, громкая и агрессивная, в лучших традициях рок-н-ролла, вульгарная и в то же время анархичная и конфронтационная, была начисто лишена устаревшего идеализма хиппи и благоговения перед культом виртуозности хэви-метала с его «бесконечными соло».

Самыми известными группами, что играли в пабах и барах и сделали себе имя в 1976 году, стали Dr. Feelgood, The Stranglers, The Vibrators и The 101ers, возглавляемые Джо Страммером. Панки брали пример с предшественников в лице Velvet Underground, The Stooges и The New York Dolls и вобрали в себя адское сумасшествие, которое устраивали на сцене The Who, сведя музыку к самому низкому общему знаменателю. Представьте себе «You Really Got Me», искрометный сингл The Kinks, которому накинули скорости, и вы услышите отголоски панк-рок движения. Первобытный, хардкорный рок-н-ролл без всякой ерунды: максимум пара аккордов, слабый намек на аранжировку, молниеносный темп, сбивающий с ног. Панки часто провоцировали свою аудиторию на физические столкновения. Они торговали яростью и эпатажем. Мейнстримный рок стал слишком безобидным. Панки испытывали лишь презрение к старикам: Билли Джоэл, Саймон и Гарфанкел, Элтон Джон, Chicago – пустое место, музыка для домов престарелых. Метал-группы вроде Led Zeppelin – динозавры, шутка.

Поначалу рок-истеблишмент отнесся к панку скептически, но новый жанр, что расползался подобно ядовитой, жидкой ртути, уже проник в музыкальный мир. Панк-группы не интересовали сделки со звукозаписывающими компаниями, по крайней мере, с такими душными корпоративными гигантами как EMI, «Decca» или «Polygram», что смотрели на них сверху вниз. Панк взращивался скромной группкой начинающих независимых лейблов вроде «Stiff», «Rough Trade» и «New Hormones». Они выпускали EP, которые очень часто записывались, сводились и выходили на рынок за один день. Immediate (англ. «мгновенно»), как когда-то мечтал Эндрю Олдем: без овердабов, многослойных эффектов, навороченного мастеринга и вычурных концептуальных обложек от «Hipgnosis». Спонтанный и раскаленный дотла рок-н-ролл, что возвращался к своим истокам.

В июне 1976 года Джимми Пейдж попал в точку, сказав: «К сожалению, я оторван от происходящего в индустрии гораздо больше, чем мне хотелось бы самому. Но я смотрю в будущее с оптимизмом, ведь то, что кажется стагнацией, порой может оказаться прелюдией к ренессансу».