Led Zeppelin. Самая полная биография

Концерт получил множество восторженных отзывов. «Dallas Morning News» назвали шоу «поразительно профессиональным, непринужденным и каким угодно, только не расхлябанным». Осознавая уровень события, «Los Angeles Times» отправили на концерт своего главного музыкального эксперта Роберта Хилберна, где тот стал свидетелем «захватывающего выступления, которое лишний раз доказало группе и их поклонникам, что у Zeppelin есть порох в пороховницах».

Но не все было гладко. Неделю спустя, в Чикаго, все пошло наперекосяк. Группа на четыре дня остановилась в чикагском отеле «Амбассадор-Ист», который стал плацдармом для концертов в Миннеаполисе, Сент-Луисе, Луисвилле и Детройте. «Настроение у ребят было скверное», – вспоминает Джек Калмс, импресарио «Showco» по звуку и свету. Джимми появился в наряде немецкого летчика-штурмовика: пурпурная жилетка с тесьмой, военные штаны, солнцезащитные очки, фуражка с козырьком, сапоги до колена, – все как полагается. За кулисами Чикагского стадиона он расхаживал строевым шагом.

«У нас новый Джимми Пейдж, – язвительно объявил Роберт. – Он фюрер Четвертого Рейха».

Никто не понимал, зачем Джимми нацепил эту ужасную униформу. Может, проникся духом панка на концерте Damned? Нацистам он явно не симпатизировал, политикой не интересовался, а его экстравагантность имела границы. «Черт подери, что ты на себя напялил?» – читалось в лицах всех, от роуди до товарищей по сцене.

Дело принимало все более странный и безобразный оборот. Из-за постоянного жужжания аудиосистемы во время первой части сета Джимми бросил мусорное ведро в одного из техников. На следующий вечер, во время акустической части, он прислонил гитару к усилителю, подошел к краю сцены и плюнул в лицо звукооператору. Атмосфера стала мрачной и напряженной.

Третий концерт в Чикаго, 9 апреля 1977 года, стал одним из тех, которые войдут в историю. Он начался неудачно: Джимми сыграл «Since I’ve Been Been Loving You», в то время как остальная группа завела «In My Time of Dying». В целом, его игра была небрежной, неровной. Через сорок пять минут после начала концерта Джимми сел, схватился за живот и разложился на сцене прямо посреди «Ten Years Gone».

«У Джимми приступ гастроэнтерита», – объявил Роберт, и группа ушла на пятиминутный перерыв. Через десять минут Ричард Коул взял микрофон и объявил об отмене концерта.

Джимми списал боли на пищевое отравление, но упорные слухи настаивали, что дело в наркотиках. «Не думаю, что виной тому препараты, – говорит Джанин Сейфер. – В то время он сидел на своеобразной диете и пил странные коктейли. Возможно, причина кроется здесь». Прилетев в Штаты, Пейдж питался исключительно жидкостями. Он взбивал в блендере бананы, витамины и дайкири. Но может бедняга Пейдж плохо смешал свой смузи с бутылочкой «Jack Daniel’s», с метаквалоном, или чем-нибудь позабористей? Можно лишь гадать.

Атмосфера гастролей становилась все более мрачной. На запланированный несколькими днями позже концерт в Миннеаполисе Led Zeppelin опоздали на час и десять минут. После шоу Джимми вступил в перепалку с врачом группы Ларри Бэджли, из-за успокоительных, пропавших из аптечки. (Позже Джимми признался, что «действительно украл таблетки у доктора Бэджли»). На концерт в Сент-Луисе «Цеппелины» тоже опоздали. И в Индианаполисе. И в Луисвилле. И в Кливленде. С каждым днем их поведение становилось все хуже. В Чикаго Бонзо разрушил свой номер в отеле «Амбассадор», выбросив диван, тумбочки, кондиционер и телевизор с десятого этажа на улицу, а затем уничтожил целый бильярдный стол, подняв его несколько раз и разбив вдребезги. Ущерб составил 5100 долларов.

Хаос достиг эпического размаха на концерте в Кливленде в конце апреля. Led Zeppelin заселились в «Swingos», знаменитое пристанище звезд рок-н-ролла. Каждый номер имел уникальное оформление, и согласно местной газете «Plain Dealer», наши герои превратили «свои хоромы в Содом и Гоморру».

«Мой номер назывался “Бамбуковая комната”, – вспоминает Дэнни Маркус, присоединившийся к группе на Среднем Западе. – Вся четверка завалилась ко мне, схватилась за стойки бамбуковой кровати и тянула их, пока не обрушился матрас. Стойка Бонзо сломалась, и он начал мутузить ей по бамбуковому вееру, измельчая тот в щепки. Они разгромили весь номер». Как в старые добрые времена. По словам владельца отеля, Джима Свингоса, «они разбили светильники, стены, окна и зеркала». Переходя из номера в номер, Джон Бонэм размахивал бамбуковой дубинкой, круша все на своем пути. Счет только за причиненный ущерб составил 13 тысяч долларов.

«Мы заходим так далеко ради смеха, – объяснил Роберт. – Мы делаем то, что делаем, потому, что это весело».

Однако трудно было не заметить, что в них кипел гнев. В голове не укладывалось, что столь разрушительные эмоции могут бушевать внутри всемирно обожаемой группы, которая восемь лет была на вершине мира, была сказочно богата и дарила миру уникальную музыку высшей пробы.