Ледария. Кровь и клятва

— О разном. Дедушка, я разговариваю совсем не так, как они, поэтому на меня странно смотрят.

Кэларьян молча развел руками, не зная, что сказать.

— Ведь ни одна из дам не сшила свое платье сама; они и не пробовали выделывать мех, а смотрят так, будто сделали бы это лучше меня.

— Я уверен, что они никогда не сделали бы это лучше тебя, — улыбнулся Кэларьян.

— Да нет же, я не хочу быть лучше, я хочу быть как они, — Карланта заглянула ему в глаза. — Чем я хуже?

— Ничем! В том-то и дело!

— Ты не понимаешь, — горестно проговорила Карланта, рука ее перестала сжимать его локоть и равнодушно повисла, а взгляд уперся в землю под ногами. На все обещания Кэларьяна помочь ей с этикетом, нарядами и поведением она отвечала мычанием или ничего не значащими «хорошо» и «наверное».

Так они дошли до дома, где заспанный слуга впустил их в темный холл. Обитатели дома уже давно отошли ко сну, стояла глубокая ночь. Пожелав друг другу добрых снов, старик и девушка разошлись по комнатам.

Войдя к себе, Карланта присела на кровать и посмотрела на отражение в окне, подсвеченное огнем в камине. Она увидела себя очень красивой, гораздо красивее, чем была когда-либо в жизни, а потому особенно остро ощутила несправедливое отношение на приеме.

«Ну, почему, почему все так получилось, — бормотала она, расстегивая пуговки на накидке и стаскивая ее через голову. Забрызганный мокрым снегом подол неприятно прошелся по голой шее. — Брр! В следующий раз надо вести себя иначе!»

Она расстегнула рукава платья и пуговицы на груди, не зная, что делать дальше. Платье было очень тесным в талии, Карланта потянула его наверх, и оно тут же застряло на груди, а прическа зацепилась за пуговицы. Проймы рукавов были настолько узкими, что она никак не могла опустить руки.

Наклонившись, она решила стряхнуть с себя платье или выползти из него задом наперед, но многометровый подол окутал тело плотным коконом, мешая двигаться. Разгоряченная борьбой, Карланта резко выпрямилась и, зажав подол коленями, кое-как стянула платье обратно на талию.

Обиженная на все вокруг, чувствуя, как в горле предательски встает горький комок, она в сердцах пнула лежавший на полу расшитый кошелек и прошла к подоконнику, где стоял кувшин с водой. Уже выпивая третий стакан, она все же вспомнила, каким образом одевалась и попробовала сначала вытащить руки из рукавов, давая платью висеть, словно юбка, потом скатала спереди подол, и уже после этого сняла тяжелый рулон через голову, как снимала, не расстегивая, пояс с птичьими тушками. Длинная бельевая рубашка прилипла к взмокшей спине и приятно холодила кожу. Маленькая победа на миг обрадовала, но еще оставались прилизанные яичным белком волосы, которые после целого дня под горячими свечами намертво склеились.

Не без восхищения тем, как ловко удерживали пряди бесчисленные шпильки, Карланта нащупала одну из них и без всякого результата потянула наружу. Другая подалась легче, потом вытащились еще три, но тугой, гладкий улей из волос никак не желал распадаться. Сглотнув вновь вставший в горле комок, Карланта представила, как смеялась бы горничная, которая помогала ей одеться, но которую если и оставили на ночь, то не подумали уложить в этой комнате или сообщить, в какой она будет. Карланта дернула сильнее, но булавка не поддалась, зато с другой стороны головы все шпильки утонули в густых локонах так, что она уже не могла их нащупать.

Одна слезинка сбежала по ее щеке, затем вторая. Карланта опустила руки, беспомощно глядя на свои неуклюжие грубые пальцы, и чуть было не расплакалась, но, увидев свое отражение в зеркале, лишь прикусила губу. Кто это сидел там, красный, сгорбленный, несчастный? Неужели она? Ну уж нет.

Карланта выпрямила спину. Разве не вяжет она отличные узлы на сетях? Разве не ее силки самые легкие и надежные? Руки просто не привыкли к странным новым вещам. Она попробует снова. И справится.

Карланта медленно запустила пальцы в липкую прическу и прикрыла глаза. Возможно, здесь помогла бы Песнь пути по следу — булавки были словно легкие следы на летних травах. Она набрала воздуха и тихо потянула глубокий, от живота, звук. Вот и первая головка нашлась в густых локонах, хорошо. Без гэрки Песнь звучала глухо и как-то бедно, но Карланта продолжала дальше. Вот еще одна, и еще.

Скоро все булавки лежали кучкой на кровати, волосы освободились от мертвой хватки и жесткими прядями легли на плечи. Все, теперь спать. Как ни противно было от склеившихся локонов, сил на мытье не осталось, тем более что она выпила всю воду из кувшина, а плескаться на кухне и будить слугу шумом было совестно.

Карланта растянулась на кровати, глядя на дома за окном и на темный силуэт горы, моргнула раз или два, а потом провалилась так глубоко в сон, что саму ее никакой шум ни за что не разбудил бы.

Глава 15. Граница.

Фронадану показалось, что он едва сомкнул веки, но кто-то уже тряс его за плечо.

— Сир! Проснитесь! Это ужасно, ужасно...

В темноте мелькнуло белое, как мел, лицо Ригмина.